.) Потом ребята мне сказали, что к дому шел Ивашко с Плехановым. Охранник Борис Иванович Голенцов их предупредил: «Будем стрелять!» Плеханов сказал: «Так я и знал». Они повернулись и ушли.
Около 21.00 прилетела российская делегация, много людей. Михаил Сергеевич их принимал на первом этаже. Были Лукьянов и Ивашко, но вместе с российской делегацией (подсуетились, попытались слиться с победителями. — Авт.) Я была наверху, спустилась, когда мне ребята передали, что вроде бы будем улетать с российской делегацией, надо только одеться и взять самое необходимое… около 23.00 выехали из Фороса, Остановились в аэропорту около президентского самолета… Помню только, что перепуганная внучка мне сказала: «Бабулечка, я так устала и хочу спать…»
— До вечера 18 августа было ли что-то необычное в организации отдыха, питания, лечения президента? Или все было как обычно?
— Может, и были какие-то отклонения, но когда им не придаешь значения — не замечаешь. Врач Юрий рассказывал нам, что каких-то аквалангистов в море добавили. Но тогда я не придала этому значения. Вообще должна вам сказать, что 91-й год был особенно напряженным в нашей с Михаилом Сергеевичем жизни. Этот раскол в обществе, противостояние. Оголтелые выступления на пленумах, когда Михаила Сергеевича грязью поливали, митинги с требованием разогнать Верховный Совет и отправить в отставку президента, шахтерские забастовки… Тревожное общее состояние, разговоры среди людей — все это было. Но никаких конкретных предвестников переворота я не замечала. Я всегда доверяла людям, которые рядом… И никак уж не думала… Боже мой!
— Во время первой беседы с Баклановым без протокола я спросил, для чего же все это было сделано? Он ответил, что через несколько дней должно было состояться подписание всесоюзного Договора. Решили таким образом не допустить развала Союзаи обратить внимание общественности. Но если вы с чем-то не согласны — уйдите в отставку и тем самым обратите внимание общественности…
— Вот это меня и мучает… Я ждала самого худшего, когда нас изолировали в Форосе. Самого худшего. Я уверена, затянулись бы события, вопрос нашей жизни был бы решен однозначно. Не знаю, в какой форме…
— Помимо радикулита, какие-либо болезни были у президента за этот период?
— Нет. Лекарственная блокада всегда выручала. Сделали десять — двадцать уколов, встал и пошел…
— После того, как все это произошло, состояние президента не ухудшилось?
— Бесследно ни для кого не прошло. Ни для меня, ни для детей, ни для Михаила Сергеевича. Но он держится, работает. В отличие от меня…