Но как же Ельцину поначалу не хватало земляков — уральцев, таких же понятных, «своих», каким был сам. Многих переманил он в Москву. Звал и Семехина, но тот отказался: «Не люблю Москву». Ельцин «здорово обиделся». Но это не изменило решения фотокорра: «Меня устраивает то, что я в Свердловске… И потом — зачем? Москва — очень тяжелый город».
Понимал ли Ельцин, насколько «тяжелый» город Москва? Если и понимал, то, конечно же, все равно был уверен: он-то в столице сумеет жить не по ее, а по своим законам.
«Исповедь на заданную тему» хранит черты того Ельцина, который скоро оказался в Москве партийным диссидентом. Его не удивляли — потрясали! — нравы столичной партократии. Очень скоро свердловчанин понял, что в Златоглавой ценятся не принципиальность и деловитость, а прежде всего правильное поведение. За тяжелую, тем более мерзкую, работу надо хорошо платить, и, пишет Ельцин, угодливость и послушание очень хорошо оплачивались всевозможными льготами, спецбольницами, спецсанаториями, прекрасной цековской столовой и таким же замечательным столом заказов. «И чем выше поднимаешься, тем больнее и обиднее их терять, тем послушнее и исполнительнее становишься. Все продумано… А если уж ты забрался на верхушку пирамиды партийной номенклатуры, тут все — коммунизм наступил… Коммунизм создает Девятое управление КГБ. Всемогущее управление, которое может все».
То был Ельцин периода непримиримой борьбы с привилегиями. Он тогда записался в районную поликлинику и по утрам ездил в переполненных автобусах, хотел услышать, что народ говорит о советской власти. А жена и дочери ходили в поисках продуктов в обычные магазины, где уже ничего не было.
Особенно потрясла его и всю семью летняя резиденция в Архангельском под Москвой, которую пришлось занять (раньше в ней жил Горбачев, но он переехал в другую, выстроенную специально для него).
«Уже снаружи дача убивала своими огромными размерами. Вошли в дом — холл метров пятьдесят с камином, мрамор, паркет, ковры, люстры, роскошная мебель. Идем дальше. Одна комната, вторая, третья, четвертая, в каждой — цветной телевизор. Здесь же, на первом этаже, огромная веранда со стеклянным потолком, кинозал с бильярдом, в количестве туалетов и ванн я запутался, обеденный зал с немыслимым столом метров десять длиной, за ним кухня, целый комбинат питания с подъемным холодильником. Поднялись на второй этаж по ступеням широкой лестницы. Опять огромный холл с камином, из него выход в солярий — стоят шезлонги, кресла-качалки. Дальше кабинет, спальня, еще две комнаты, непонятно для чего, опять туалеты, ванные. И всюду хрусталь, старинные и модерновые люстры, ковры, дубовый паркет и все такое прочее.