А в семь часов вечера начинался концерт в Домском соборе. Я так давно мечтала там побывать!
Бойтесь сбычи мечт.
Ибо программа нам попалась…
Были два произведения, переложенные для органа. Совершенно не подходящие для исполнения на органе. Фантазия фа-минор Шуберта и симфоническая поэма «Влтава» Сметаны. Еще три произведения принадлежали местным композиторам, и прямо скажу — не ах. Да и первые два переложены были неудачно. Речные переливы лучше звучат на фортепьяно, чем на органе. Плюс исполнение (дуэт) оставляло желать много лучшего.
Словом — сплошное разочарование. Вот накануне, 8 сентября, в программе были Бах и Гендель. Повезло кому-то…
К слову говоря, попасть в собор очень легко. Мест свободных было много. Я помню, как начала мечтать о концерте, посмотрев фильм «Мой младший брат» — там так мощно звучала органная музыка, создававшая удивительную атмосферу. А сейчас — то ли времена такие, то ли программа виновата, то ли исполнители, — но народу было совсем мало.
Несмотря на это, настроение было прекрасным: все тебе улыбаются в кафе, ресторанах и гостинице, все говорят по-русски (позже я узнала, что для приема на предприятия сферы обслуживания требуется три языка: латышский, русский и еще один, иностранный).
Погуляли по улицам после концерта. Вообще меня поразило, сколько музыки звучит на улицах. От оперных арий до джаза. Очень много уличных певцов, ансамблей, просто солистов, вплоть до малолетней флейтистки.
Настроение нам сбили назавтра, во время экскурсии в Рундальский замок работы Растрелли. На обратном пути заехали в Елгаву посмотреть (только со стороны — вход запрещен) еще один замок Растрелли, принадлежавший тому самому Бирону, фавориту Анны Иоанновны. У нас была очень хорошая гид, настоящий профессионал-историк, именно от нее я впервые узнала, что Лажечникову верить не стоит и что он по неизвестной причине очернил не только Бирона, но и его жену, изобразив ее горбуньей, а ведь у нее даже на портретах — истинно королевская осанка. А потом нас прокатили по удивительно красивому парку с боскетами, изумительными цветами и перголами, увитыми виноградом (водитель объяснил, что это местный, латвийский сорт, а я тут же, конечно, потянула его в рот, к полному отчаянию Аллы, но тут же выплюнула — отчаянная кислота!).
И все бы прекрасно, если бы не та же гид, ненавидевшая Россию и не пытавшаяся это скрывать. Ненависть сквозила в каждой фразе, не относящейся к экскурсионному тексту. Признаюсь, у меня язык чесался ответить ей, но я сдерживалась, за что горжусь собой: мне это нелегко. Особенно мне пришлось плохо, когда она объявила, что аистов в Латвии развелось так много (парочка даже свила гнездо на башне у ворот замка), что они стали поедать зайцев и крестьяне просят разрешения на отстрел…