На второй день работы ко мне на проспекте Энгельса подошёл молодой человек в поношенной одежде, с портфелем в руке и попросил отвезти его на Охту. Расстояние было большое, маршрут невыгодный, и я назначил довольно высокую плату. Пассажир безропотно согласился. Всю дорогу он непрерывно что-то говорил. Я его не слушал, но, тем не менее, он мне надоел. На небольшом расстоянии от места назначения говорливый молодой человек попросил меня остановиться у парадной одного из домов. «Мне надо забежать к товарищу, взять у него одну вещь. Подождите меня, пожалуйста. Это займёт не более пяти минут. Можно мне оставить у вас в машине портфель, чтобы не таскаться с ним туда-сюда?» Я согласился. Молодой человек не вернулся ни через пять, ни через двадцать минут. Выйдя из машины, я заглянул в парадную, и всё стало ясным. В просторном лестничном холле была ещё одна дверь, выходящая во двор дома, а через арку во дворе был выход на другую улицу. Вернувшись в машину, я открыл потёртый клеёнчатый портфель. В нём лежала пачка старых газет. После этого случая я стал брать деньги вперёд.
По мере приобретения опыта я стал зарабатывать больше. Я знал места, где легче поймать пассажира, что давало мне возможность сократить время холостого пробега. Я овладел искусством договариваться с пассажирами о плате (ни о каком тарифе не было и речи), научился по манерам и внешнему виду отличать «хорошего» пассажира от жулика. Однако восторг первых дней работы таксистом стал постепенно тускнеть.
Да, высокий заработок и свободное распоряжение временем — это прекрасно, но дальше начинаются всякие «но».
Я планировал, выйдя на пенсию, найти (цитирую самого себя) «необременительную, безответственную работу». При всём моём опыте и любви к вождению машины, работа таксиста никак не могла быть отнесена к этой категории.
Ездить надо было быстро и часто по очень плохим дорогам в промышленных и окраинных районах города. Люди брали такси, когда им надо было ехать туда, куда можно было добраться только на нескольких видах общественного транспорта, подолгу простаивая на его остановках. У меня начались серьёзные поломки в ходовой части и повышенный износ шин. «Москвич» не был пригоден для работы в качестве такси.
В то время обладателей собственных машин было мало. Машины стоили дорого и большинству людей были не по карману. Те же, кто мог собрать необходимую сумму, вынуждены были стоять по нескольку лет в очереди на приобретение автомобиля, потому что промышленность поставляла в торговую сеть мало машин для продажи частным лицам.