Как-то я исследовала труп мужчины, гражданина Республики Армения, пятидесяти восьми лет. Смерть наступила на улице, при очевидцах, умерший шел вместе с приятелем, который рассказал трупоперевозке, что перед смертью он схватился за грудь, начал задыхаться и хотел воспользоваться ингалятором, полез в карман, но не успел. Трупоперевозка передала эти сведения ночным санитарам, те дальше по цепочке передали сменщикам, информация дошла до меня. Я, естественно, обратила внимание на сведения, а при исследовании – на легкие. Они, как говорят эксперты, «стояли» на столе, увеличенные, вздутые, бронхи забиты вязкой слизью, стенки резко утолщены. В общем, картина астматического статуса.
Когда родственники из Армении вышли на связь, я через ритуального агента спросила их про анамнез, какие заболевания были, есть ли меддокументы. Плачущая жена ничего толком сказать не могла, а вот брат умершего отправил найденные выписки. В них стандартный набор: ишемическая болезнь сердца и гипертоническая болезнь, где-то в самом конце затерялся хронический бронхит. Никаких сведений о предполагаемой бронхиальной астме я не нашла. Подтвердился хронический обструктивный бронхит. Смерть наступила от легочно-сердечной недостаточности. Я выписала медицинское свидетельство о смерти, где указала и ишемическую болезнь, и хроническую обструктивную болезнь легких. Справку получал дальний родственник. Прочитав ее, он устроил большой скандал в регистратуре морга, заявив, что эксперт обманным путем выманила у родственников сведения о болезнях умершего и написала все то же самое, что было в выписках, даже не вскрывая труп. Работники регистратуры и ритуальщики сами отбились от буйного родственника, не привлекая меня. Разумеется, формально общаться с ним я не была обязана, но зачастую конфликты проще решать с участием эксперта, если есть надежда их погасить, чтобы потом не получить жалобу в Департамент здравоохранения, с которой разбираться гораздо сложнее.
У меня сохранилась моя детская амбулаторная карта от рождения до конца школы, до отъезда в Москву. Карта толстая, основа из обычной тетради в клетку, которая прячется под вклеенными разномастными бланками, кардиограммами на миллиметровке, и грязно-розовая обложка из шершавого картона. Когда листаешь, карта распадается на увесистые блоки разного объема, клетка почти стерлась, листы просвечивают, будто промасленные.
В детстве мне не казалось странным, что до поликлиники в родном Челябинске нужно ехать пять остановок на троллейбусе. Зато воспринималось естественным, что после врачей можно зайти за профитролями и эклерами – единственная в городе «Шоколадница» находилась как раз на той пятой остановке.