— Да, — кивнула Элеонора.
— Деньги либры… — скривилась Виктория.
— Помолчи, Викуля, не грузи мой мозг, а то мы отсюда до утра не выйдем! Элео… — я задумчиво взглянул на свою подельницу. — Может просто Эля?
Она неуверенно кивнула и хотела что-то добавить, но сомнение мелькнуло в её взгляде, когда она покосилась на аристократку.
— Один карат стоит тысячу милиарисов. Карат это мера веса, равная двум десятым граммам нейтральной хтони. — отчеканила Элеонора.
— Так, стоп! — я потёр лоб пытаясь сопоставить цены. Если килограмм мяса стоит рублей четыреста, то один милиарис это восемь рублей. Значит один карат это примерно восемь тысяч, а съел я их около девяти сотен, вместе с бабкиными, что по итогу даёт…
— Это же семь лямов рублей! — поражённо выкрикнул я вслух, чем озадачил обеих.
— Так, — я взглянул на воскрешенную пиявку, которая обошлась мне в двести карат или в полтора миллиона рублей. А фикус… Сука, как-то маловато опций, за такие деньги!
— Эй, пиявка, ты можешь привести дядю в чувства, но чтобы он не буянил?
Ответа я не заметил, но мужик открыл глаза и сел. Выглядел он как сомнамбула и даже не моргал.
— Что ты с ним сделал?! — прошептала Виктория, пытаясь уловить хоть тень разума на лице отца.
— Понятия не имею! — мне тоже было интересно. Судя по всему после оживления пиявка мутировала или усилилась или… — Но он вроде в порядке. А что это вообще за хрень?
Я поднял ближайшие останки пиявки и потряс ими перед лицом аристократки.
— Пьяная пиявка, — ответила Виктория, вот тут я и заметил, что её губы шевелились сильно дольше, чем нужно, чтобы произнести «пьяная пиявка», но на слух воспринималось именно так. Яд из моего организма полностью вышел и я стал соображать лучше, но, пиявку всё же понюхал — перегаром не пахло…
— А скажи-ка, Викуля, слово «хер». — мне захотелось провести эксперимент. Не всё же им меня мучить!
— Хер, — сказала Виктория, ничуть не смутившись.
— Хм… — движение губ не совпадало, но слово «хер» слышалось отчётливо. — А теперь скажи «голова»
— Голова, — услышал я, но её рот произнёс что-то вроде «тесто».
— Так, а теперь скажи хероголовый аристократ, — я уже откровенно издевался над самой загадочной суперсилой всех попаданцев — автоматическим знанием языка.
— Может хватит заниматься ерундой? — не выдержала аристократка. — Если тебя так заинтересовал этот вопрос, то спросил бы у кого угодно, ведь даже ребёнок знает, что хтонь в наших телах доносит смысл сказанного, а не конкретные слова. Этот феномен до сих пор толком не изучен, но, некоторые могут говорить даже с животными.