— А он, между прочим, о тебе спрашивал.
Я бродила по Лорнаку, не желая возвращаться на «Ласточку». Мне хотелось насладиться шумом дождя, отбивающего собственную мелодию по раструбам водостоков и каменным мостовым, но даже этому крохотному желанию не суждено было исполниться. Стоило мне попрощаться с шефом жандармерии, как капли стали падать реже и реже, пока, наконец, не прекратили это бессмысленное занятие. Сизые серые тучи рваными клоками украсили небо, а сквозь них промелькнуло отвратительно жизнерадостное солнце. Я машинально отметила, что это редкая погода для месяца туманов. Горожане, судя по всему, подумали так же и гурьбой высыпали на улицы столицы.
Помимо привычных автомёбиусов и лошадей с телегами по брусчатке застучали тонкие колёса открытых самоходных повозок. Послышался басовитый смех и шумные разговоры, крикливые зазывалы вышли на середину Кленовой аллеи, которую в народе обычно называли Швейной.
— Только лучшие платья Лорнака! — кричал вихрастый мальчишка.
— Батистовые сорочки из самой Франконии! — надрывался второй, пытаясь перебить первого, с противоположной стороны дома.
— Шёлковые галстуки! Шёлковые галстуки! — тоненьким голосочком подвывала девчушка лет десяти.
Из соседней таверны резко запахло жареной рыбой и кальмарами. Я передёрнула плечами: есть совершенно не хотелось, а громкие звуки раздражали. В конце аллеи между тремя внушительными стволами деревьев расположилась троица бродячих циркачей. Они разложили на земле цветастый плед, достали граммофон, макеарельские барабаны и бубны, набор для жонглирования и маленькую собачку… Любопытствующие зеваки тут же стали стягиваться, чтобы посмотреть на бесплатное представление. Я хмыкнула, по привычке выхватывая взглядом притаившегося карманника. Низенький худосочный мужичонка неопределённого возраста с бегающим липким взглядом, гнилыми зубами и заметным тремором рук. Он совершенно точно не относился к моей банде, потому что такого бы я не взяла. И дело здесь не только во внешности. Многие мои подчинённые выглядели и пострашнее. Просто не взяла бы — и всё тут.
Граммофон заиграл что-то бодрое и весёлое, толпа уплотнилась, и я повернулась, чтобы уйти куда-нибудь подальше, но взгляд как назло соскользнул на воришку. Карманник просто виртуозно ловко срезал кошели у пары зажиточных аристократов и их сопровождающих, затем скользнул за спину средней руки торговцу, потоптался несколько секунд там и покосился в сторону прачки, что подошла к представлению с крикливым младенцем на руках. Определённо у неё не было и фэрна, так, несколько синнитов в мешочке за ночную работу, но уж больно удобно для вора висел на поясе этот мешочек. Практически сзади, на пояснице. И, разумеется, жадный мужичонка смог это заметить. С ловкостью, которой позавидовали бы циркачи, на которых пялились зеваки, карманник срезал с пояса всё добро прачки и отошёл в тень клёнов, разглядывая, кого можно обчистить ещё. Я смачно выругалась, натянула цилиндр пониже и незаметно подошла к щипачу.