. Однако такая квалификация деятельности Воронского, Лежнева и Горбова была необъективной и не правильной.
Дискуссия о «Перевале» еще раз и с большей наглядностью обнаружила наступательный характер нового отряда коммунистической критики в лице теоретиков-филологов Комакадемии. Несмотря на крайности, несмотря на неверную общую оценку «Перевала», уровень научного спора был достаточно высок, а доводы оппонентов «Перевала» во многом настолько убедительными, что перевальцы не могли им противопоставить ничего более логически стройного и доказательного.
Удар, который был в ходе диспута нанесен по школе Воронского, серьезно коснулся и напостовской школы, ибо ученые увидели общие теоретические заблуждения обеих школ.
Правда, представители Комакадемии, коммунисты И. Беспалов и М. Гельфанд, питали надежду, и они об этом заявили на дискуссии, разрешить «с частью РАПП разногласия по творческим вопросам» на другой основе, чем с «Перевалом»: «на основе взаимной товарищеской самокритики и взаимного исправления ошибок»[485].
Какой характер получила эта «взаимная товарищеская самокритика», мы увидим дальше.
Говоря об ударе, который был нанесен школе Воронского и занесен над напостовской школой, мы хотим еще раз подчеркнуть, что эти удары били в ту пору наотмашь, что они станут понятны нашему современнику только в свете того времени, в обстановке острой борьбы, в период ломки старых научных систем и представлений и боевого бескомпромиссного рождения новых научных принципов. Характер борьбы осложнялся тем, что новые принципы утверждались людьми, пытавшимися решительно и немедленно очистить эти принципы ото всего старого, классово чуждого, в то время как и этом «старом» и «классово чуждом» оставались здоровые начала, научно ценные элементы, без которых наука не могла плодотворно двигаться вперед, – да и люди, делавшие, по их искреннему убеждению, революционные преобразования в науке, не возникали неизвестно откуда чистыми марксистами-ленинцами, а, перевоспитываясь в ходе борьбы, несли на себе груз заблуждений и убеждений прежних школ, годами их растивших. Все это необычайно ярко выразилось в деятельности выходцев из переверзевской школы И. Беспалова, М. Гельфанда и А. Зонина, которые в 1930 году начали в рядах Лит-фронта борьбу против руководства РАПП.
Само название «Литфронт» возникло в августе 1930 года. 17 августа на заседании секретариата РАПП Л. Авербах сообщает: «Из «Литературной газеты» мы узнали о том, что создалась новая организация, которая предполагает существовать в недрах РАПП, – «Литературный фронт»… и только после того, как это было опубликовано в печати, мы получили письмо 16 августа от этой группы»