Ввиду прихода немцев, я решил немедленно надеть штатское платье и, хотя делал вид, что удивляюсь, почему все интересуются немцами и подробностями их прихода, сознаюсь, меня это тоже интересовало. Я хотел знать все подробности их снаряжения, в каком они порядке, будучи убежден, что все это в ужасном состоянии, и, наблюдая за прохождением войск всех родов оружия, я был ошеломлен порядком, выправкою людей, сохранностью самых маловажных подробностей снаряжения. Все это были люди, как будто бы вчера объявившие войну. Я помню, что как-то, глядя из окна на гусарский полк, вступавший в блестящем порядке в Киев, я вспомнил наши полки кавалергардов, конную гвардию, в которых я провел почти всю свою жизнь. Вспомнил, в каком блестящем порядке конная гвардия была на войне, какие чудные были люди, красавцы и молодцы, значительно лучше этих мелких худосочных немцев. И чем теперь все это кончилось? Все превратилось в большевиков. Меня охватило какое-то чувство отчаяния. Сознание позора и бессилия меня угнетало; я захлопнул фортку, лег на кровать и пролежал до самого вечера. Кто бы сказал, что эта блестящая армия, руководимая прекрасными вождями, с такою методичностью и быстротой разворачивающаяся на Украине, через 8 месяцев превратится в стадо каких-то болтунов, которых всякий большевик имел возможность обезоружить.
Начался совершенно новый период моей жизни. Я был свободен, с казачьим вопросом после полного разочарования, которое я испытал за последнее время, я временно решил приостановиться, поняв, что казачество возможно только как вполне планомерная правительственная работа и организация, а что как частное предприятие оно немыслимо.
Через два дня приехал Полтавец. Оказывается, что когда я уехал, он через несколько дней проехал в Киев, а оттуда в Житомир и там командовал каким-то отрядом. Забыл сказать, что я еще раньше получил от него, уже не помню, каким образом, переданное мне письмо, в котором он по настоянию офицеров просил меня приехать в Житомир для командования частями боровшихся с большевиками, оперирующими против Киева. Я письмо получил в то время, когда уже знал, что немцы двигаются на Украину, и наотрез отказался от этого дела, так как сознавал, что если бы я это сделал, меня всегда бы укоряли в том, что я привел немцев к себе на Родину.
Теперь, когда Полтавец мне начал предлагать казачье дело, я, не веря в успех этого предприятия, отказался пока действовать, а решил выждать, посмотреть и выяснить все, что можно сделать в будущем. Тем не менее, в скором времени около меня начала группироваться небольшая кучка близких мне людей.