— Какая? — девушка спрятала лицо в чашку с кофе.
— О, это ж это!
Дина рассмеялась.
— Вот и я сейчас тоже — о, это ж этот! — Лев пожал плечами. — Напрочь вылетело из головы, кто это? — кивнул в сторону постера.
— Ив Сен-Лоран. Тебе простительно о нем не помнить. Зато ты столько всего другого знаешь. Я под огромным впечатлением от сегодняшнего вечера.
Угу, спасибо маме, все организовала и написала шпаргалку, которую Левка добросовестно выучил. Уж что-то, а навык заучивания текста у него развит прекрасно, спасибо Лоле.
Они еще немного поговорили про Каподимонте, но вечер неумолимо превращался из просто вчера в поздний. Но при этом не становился томным.
Левку же на кофе позвали. Ну вот, кофе испил — и бывай таков.
Но едва он принял решение встать и откланяться, как сидевшая рядом на диване Дина вдруг придвинулась и положила голову ему на плечо.
Как дышать, Левка тут же и забыл.
Что, одним кофе дело не ограничится?
Глава 7. Слезы душат-душат, я в плену обмана
Какое-то время ничего не происходило. Внешне, по крайней мере. Бешено стучало сердце у мужчины, тихо, словно боясь что-то нарушить, дышала девушка. И тишина.
— Ну, делай уже что-нибудь.
— Страшно.
— И в кого ты у меня такое ссыкло?!
Сидеть так вот, чувствуя, как прижимается ее щека к его плечу, слушая, как она дышит — можно бесконечно. Но, наверное, это неправильно. Он так и не понял, что в прошлый раз сделал не так. Дело в Разине? Дина что-то решила? Если во второй раз она снова в какой-то момент замрет ледяной статуей в его руках — то это полное фиаско. Что происходит — не понимает, как выкручиваться — идей нет. Но сидеть так и дальше и ничего не делать — это выглядеть полнейшим идиотом.
Он повернул голову. И сверху посмотрел на ее лицо. Птичий разлет темных бровей, ресницы густые и пушистые, как перья, острый подбородок. И узкий пухлый рот.
Как вот это все не поцеловать?!
Поцеловал. Едва он наклонил голову, Дина распахнула глаза. Так и поцеловались — глядя в глаза друг другу.
Целоваться с ней по-прежнему сладко. И все так же срывает голову, мгновенно выключает самоконтроль и тянет на глубину первобытных желаний. Ворваться в рот, смять губы, оплести язык языком, а стройный девичий стан — руками. И когда почувствовать на своей шее тонкие женские руки — радостно и обречённо сказать самоконтролю «Прощай». Держать себя в руках, когда Дина так рядом, рядом ее губы и руки — не-воз-мож-но.
В какой-то момент джентльмен — или паникер — в Левке все ж проснулся. И попытался это безумие остановить. Совершить невозможное — уйти от вспухших горячих губ, затуманенных глаз, от пальцев, вцепившихся в волосы на затылке. В общем, отстранился и попытался что-то сказать. Дина все поняла без слов. И прижалась всем телом — плотно, неумело и отчаянно.