Левка закашлялся дымом. Мысль о том, что Разин был там, в ней, причиняя боль, теперь была просто непереносимо острой. И такой же острой и ясной оказалась другая мысль. Лев скорее даст отрезать себе руку, чем позволит Разину хоть пальцем коснуться Дины.
Дина — его, Левкина.
Пиликнул телефон.
- Так уж и твоя? Угадай, кому она первому написала?
— Мне!
— Пф-ф-ф.
Сообщение пришло на номер Лолы.
Дина: Тебе снятся вещи сны, имей в виду.
Лола: Что, справился принц с поставленной задачей? Ноги не надо выдирать?
Дина: Ничего не надо выдирать! Он самый лучший!
Левка зажал в руке телефон, откинул голову на спинку дивана и расплылся в совершенно идиотской улыбке. Он попытался придумать, что написать в ответ, но не мог. Мог только счастливо улыбаться.
Он самый лучший.
— Не без моей помощи, малыш, помни это.
Телефон снова пиликнул. Но это уже был другой телефон. А там — фото. Кухонный стол, мука, яйца, пара зеленых груш.
Дина: Решила испечь грушевый пирог.
Лев: Правильно. Иногда можно использовать кухонный стол по прямому назначению.
В ответ приходит краснеющий смайл. Но Левка точно знает, что Дина там улыбается. Так же, как он. Улыбается и в ответ может написать только одно.
Лев: Он доживет до примерно трех ночи?
Дина: Я буду держать себя в руках.
Лев: Договорились. Приеду — и сам буду держать тебя в руках.
В ответ ему приходит селфи: Дина, посылающая ему воздушный поцелуй. Первое фото Дины, которое у него есть. И оно тут же уходит на заставку. Улыбка никак не желает сползать с лица.
— Лев Аркадьевич, а ты чего не готовишься? — к нему заглядывает администратор. — Уже время подходит.
— Сейчас, — вздыхает Лев. Косится на черную в пайетках ткань, лежащую рядом на диване.
Ненавидит платья.
Глава 9. Но ты увидишь и поймёшь, что я хорошая.
Она не ходила. Она парила над землей. Иного слова Дина не находила. Ей казалось, что стопы ее не касались поверхности, по которой она ступала.
Не помнила, не понимала, что делает. Что-то же делала?
Ела, спала, ходила по улицам.
Ведь бывает же так в математике. Одна черточка, одна маленькая черточка, один крошечный штрих — и минус превращается в плюс.
То, что вызывало отвращение, омерзение, ужас, что казалось насилием и унижением — превратилось вдруг в невообразимую сладость. И это не тебя протыкают чем-то чужеродным и твёрдым, а ты, ты сама — принимаешь, соприкасаешься, становишься единым целым — с кем-то. С кем-то совершенно особенным, удивительным, единственным. И это новое чувство восторга просто поднимает над землею.
Как могло отвращение превратиться в сладость?
Но это произошло.