«Микки, помоги мне, ты же видишь — я умираю!»
Закрывает глаза. «Нет, Киллер, не засыпай. Когда ударился головой, засыпать нельзя, потом уже не проснешься. Помнишь, я тебе говорил? Это мне сказала одна тетя, когда я упал с качелей в аквапарке».
«Микки, но я же не падал с качелей».
— Нет. Это бомба. И «Сарацин».
«Все из-за того, что ты меня сюда привел. И отпустил».
— Это я во всем виноват.
«Я тебя люблю, Микки».
— Я тебя тоже, Киллер. Как же мне тебя жалко!
«А мне жалко тебя».
«Почему?»
«А с кем ты теперь будешь играть?»
Киллер закрывает глаза. Хочет поспать минуточку. Я закрываю тоже.
Тьма.
Слова.
Крутятся.
Больно.
Фейерверк.
Тшшш.
— Ты где живешь, сынок?
— Мамочка?
Открываю глаза.
— Как тебя звать? — спрашивает дяденька.
И я слышу. Прохожу мимо него.
— Мамочка.
Я хороший мальчик.
И мамочка не перестанет меня любить.
Бегу. Больно.
Кружится голова. Тошнит. Все плывет.
На нашей улице все повыходили из домов. Моргаю. Глаза закатываются куда-то внутрь.
Вот наша задняя калитка. Как я здесь оказался?
Сосредоточься. Просунь руку. Открой засов. Просочись внутрь.
Нужно умыть лицо. Уничтожить улики. Вода. Миска Киллера. Другого выхода нет.
Споласкиваю лицо и голову — вода становится красной. Выливаю ее в водосток. Смотрю на свое отражение в металлической миске. Никакой крови.
Мелкая Мэгги подходит к кухонному окну.
— Мэгги! — кричу я ей шепотом и машу рукой.
Она меня видит. «Выйди!» — показываю ей рукой. И прячусь за дворовой оградой.
— Что с тобой? — Она перепугалась.
— Ты взрыв слышала?
— Угу, здоровый. Все на улицу повыскакивали, — говорит она.
— Я там был. Прямо рядом. Смотри, чего. — Показываю ей свои штаны.
— Иди маме скажи, — предлагает она.
— Ма меня убьет, если я таким заявлюсь. Сразу поймет, что я там был. Тебе придется притащить мне чистые штаны или шорты.
— Да как я их тебе вынесу?
— Мэгги, придется. И никому ничего не говори, даже если попадешься. Придумай что-нибудь, главное — не раскалывайся!
Мелкая убегает в дом. Мокрые штаны липнут к коже. И пахнут, если нагнуться. Сбрасываю ботинки, стягиваю штаны.
— Микки! — Подходит Мэгги с пакетом.
— Молодчина, — говорю я ей.
Стаскиваю штаны, трусы тоже, надеваю сухие. Мокрое засовываю в мешок, а его — в конуру Киллера. Внутри ёкает, но сейчас некогда об этом думать.
— Пэдди дома? — спрашиваю.
— Только что наверх пошел, — отвечает Мэгги.
Внутри ёкает снова. В нашу комнату теперь не сунешься.
— Ты чего натворил? — спрашивает Ма, выходя во двор.
— Ничего, — отвечаю.
Она что, знает? Смотрю на Мэгги. Та пожимает плечами.
— Ты на нее не смотри. У тебя на физиономии все написано. Во что вляпался, малый?