Экспресс замедлил ход после окончания института, когда Валя поступил в отдел Шефа. Тот предложил ему заняться новыми сплавами на основе тугоплавких металлов — ниобия и молибдена. Это была задача для первооткрывателя, и Валентину уже самому приходилось отсыпать полотно, укладывать шпалы и рельсы для своего поезда. Да и тот перестал быть экспрессом, а как-то незаметно превратился в заурядную маневровую «кукушку», на которой едут в начале пути все молодые научные сотрудники.
Если поиск в любой области науки изобразить графически, то получилась бы нудная кривая, карабкающаяся вверх, с редкими пиками отдельных удач.
Начало научной деятельности Вали Белогуренко совпало по времени с очень суровым для честолюбцев утверждением: «Время одиночек в науке миновало». В патоновском же институте принцип «единоличника» вообще всегда был не в моде. В отличие от сверстников Валя реально посмотрел на вещи и заставил себя на какое-то время распроститься с образом молодого исследователя, совершающего подвиги в науке «а ля супруги Кюри».
Он занимался новыми сплавами. Но мало получить новый материал на опытной установке, надо еще досконально знать все его «способности» и полнее выявить «рабочие возможности».
В трудовой книжке Белогуренко записи тех лет мало чем отличались от пометок в документах его сверстников. Младший научный сотрудник, старший инженер, наконец, руководитель группы. От диплома до кандидатской диссертации лег путь в пять с половиной лет. Обычный в Институте электросварки. Заговорили о Белогуренко уже после защиты, которая прошла с блеском, без единого «черного шара». Работа была признана необычной. Даже оппонентами, которыми на той защите были «варяги» из Москвы.
Результаты его диссертации, в соответствии с принципами института, вскоре были переданы в один из прикладных отделов и начали стремительный путь в практику, материализуясь в части атомных реакторов, МГД-генераторов и иные «хитрые штуки». Прочность становилась одним из необходимых качеств в поступательном развитии техники. И Валентин Белогуренко уже твердо считал, что отныне это будет его темой навсегда, в которой он еще удивит мир.
Но, совершая свое восхождение, Белогуренко думал, что поднимается на некую неприступную гору. Шеф считал иначе. И трудное путешествие своего сотрудника оценивал, как методичный подъем на всего лишь довольно крутую возвышенность. Оттуда, как известно, обзор меньший, чем с горной вершины, хотя горизонт и кажется ближе. Шеф не скрывал своих взглядов и достаточно тактично высказал их новому кандидату наук. Но разговора тогда не получилось. Вино успеха — слишком коварный напиток: не только бодрит, но отменно кружит голову. Валентин считал, что его поезд, пусть уже не экспресс, но скорый, движется четко по графику. Есть новые работы, есть выход, результаты, наконец, внедрение...