Ах, как ошибался Лев Николаевич! Как он идеализировал человека! И как хорошо, что из могилы своей он уже не видел, какие бури пронеслись над человечеством со дня его кончины 7 ноября 1910 года! Не видел хотя бы тех 70 немецких трупов, которые гитлеровцы, заняв Ясную Поляну, захоронили вокруг его могилы… вокруг того священного холмика, на котором он, в детстве, с братом Николенькой, закапывал благословенную «зеленую палочку» с написанным на ней законом любви.
Закон любви… А тут немцы прошли, с огнем и мечом, почти всю Россию, добрались до Ясной Поляны и подожгли дом великого Толстого!.. Хорошо, что нашлись люди, поставленные государством, которые потушили пожар и спасли дом, которые вырыли 70 разбойничьих трупов и освободили от их непрошенного соседства могилу одного из величайших гениев России.
Хорошо… да, хорошо, что государство, Советское правительство организовало защиту страны и, хоть с величайшими жертвами и усилиями, но выкурило полчища нового Чингисхана из пределов русской земли. Первый Чингисхан посетил Россию в XIII веке, второй (если не считать Наполеона) в XX. Много ли стали люди «лучше» за это время? И точно ли теперь уже нет «тех особенных насильников», от которых государство могло бы защитить нас? Нет, видно, есть еще насильники. И если этого не видел Л. Н. Толстой с его идеализмом, то это хорошо видели и понимали последователи Маркса и Энгельса, знающие, что «насилия» рождаются не сами собой и не оттого, «лучше» или «хуже» стали люди, а из недостатков и несправедливости существующего политического и социального строя, из животного стремления капиталистов и хищников народного труда защитить всеми средствами свои преимущества и привилегии, а, если можно, то захватить и новые, хотя бы пришлось для этого уничтожить тысячи и миллионы людей и со всей беззастенчивостью наброситься на чужое имущество. Поэтому-то люди труда должны быть всегда готовы к самозащите.
Гитлеровское нашествие – один урок, один пример коварного, изменнического (ибо существовал договор о ненападении) и ничем не вызванного насилия.
Другим уроком, другим примером послужила для меня история, разыгравшаяся в 1919 году в родном моем городе Кузнецке, в Сибири. Там одно время установился короткий промежуток анархии, междуцарствия, когда Советская власть еще не взяла правление в свои руки, а представители старой власти бежали, исчезли. Именно в этот переходный период безвластия, анархии появилась неизвестно откуда взявшаяся, разбойничья банда «роговцев», называвших себя анархистами. Она терроризировала город, сожгла ряд зданий и церквей, в том числе историческую Богородскую церковь, связанную с именем Достоевского