— Да, — эхом произнёс я, всё ещё не находя каких-то правильных слов, — остался.
— Спасибо, — раздался голос ещё одного. У этого легионера была перемотана грудь и он постоянно морщился от каждого малейшего движения. — Эх, — пожаловался он, — хоть одного вампира за собой прихватить, не просто так сдохнуть.
— Верно. Точно. — Раздалось тут же несколько поддержавших его голосов. И столько решимости было в этих голосах и взглядах, обращённых на меня, что я решился.
Машинально коснувшись бинтов на животе, под которыми продолжало ужасно чесаться, кивнул, а затем спросил, — Кто может держать арбалет?
— Все, — ответил усатый, при всеобщем молчаливом одобрении.
Я взглянул на парня у которого не было руки до локтя.
— Одной справлюсь, — заиграв желваками, упрямо наклонил голову он и я кивнул снова, не став больше ничего спрашивать.
— Вы ещё убьёте по своему вампиру и не по одному, — твёрдо пообещал я напоследок, а затем поднялся обратно, готовясь дать дополнительные указания.
До ночи мы готовились, укладывая вдоль стен пики и копья, корзины с болтами для арбалетов, факелы, возле жаровен с тлеющими углями. Раненых вытаскивали прямо с койками, устанавливая под стенами, переоборудуя в полусидячие. Некоторых, кто сам плохо мог себя удержать в таком положении, крепко перехватывали кожаными ремнями. Там же в зоне доступа руки размещали запас болтов и несколько копий, на случай если вампиры прорвутся в крепость.
Последним делом я воткнул в землю несколько копий остриями вверх и на кончики повесил металлические каски, как импровизированные колокольчики. В облике летучих мышей вампиры также использовали высокочастотную эхолокацию и эти импровизированные детекторы должны были нас предупредить заранее об их появлении.
— Братья, — обратился я к легионерам, когда все приготовления были завершены, и ночная мгла окончательно опустилась на замершую в ожидании врага крепость, — я долго говорить не буду. Скоро здесь будет враг, с которым, как тысячу лет назад нашим предкам, придётся вступить в бой. Он страшен и многочислен. Но хуже всего, что он идёт не за золотом, не за землями. А за людьми. Которых собирается использовать как скот, для собственного пропитания. За вашими отцами и матерями, вашими братьями и сёстрами, за теми, кто вам близок и дорог. — Я обвёл взглядом всех и раненых, и здоровых, парней, что от моих слов хмурились и крепче сжимали оружие руках. А затем, выкрикнул, — Так пусть эти твари пожалеют о том, что ступили на нашу землю! Пусть она горит у них под ногами!
И они заорали вместе со мной, воздев над головами копья. Даже девчонки за моей спиной, кричали что-то нечленораздельное своими звонкими голосами, ударив в небо огнём из посохов.