— Тут, — наконец произнёс Рудый, останавливая весь отряд, и давая команду паре солдатских троек проверить окрестности.
Осмотрев лес, который ничем не отличался от такового полчаса назад, я стал с сомнением приглядываться уже к магическому фону.
— Странно, не вижу полей с заклинаниями.
— Они дальше, святой отец, — произнёс десятник, — но я туда солдат не погоню, опасно. Туда только маги ходят, да и то, неглубоко. А последний рубеж, и вовсе только ведьмы видят.
— Понятно, — я оглядел серьёзные лица моих вассалок, вернулся взглядом к Рудому, с легким вздохом констатировал, — ну раз вам опасно, значит дальше мы сами. Да, эльфы или энты тут не появлялись?
— Нет, — качнул головой десятник, продолжая хмуриться, поглядывая в лес, — возле границы ни разу не встречали. А вот подальше от неё, пару раз приходилось. Как-то проскакивают к нам, но как, пока так и не поняли.
В этом тоже была некоторая странность, но стоило сначала взглянуть, что там с магическими ловушками, а то может давно проходы противник наладил и засылает по ночам через них диверсантов своих деревообразных.
Перехватив поудобнее посохи, мы гуськом двинулись вперёд.
Ни шума ветра, в покорёженных ветках с пожухлой осенней листвой, ни пения птиц, ни шороха в прелой подстилке… Даже меня подобная атмосфера начинала угнетать, что уж говорить о девчонках, идущих за мной след в след.
Пройдя с километр, я, в магическом зрении начал замечать первые, редкие, ещё пока стихийные ловушки. Судя по их состоянию, это было дело рук гарнизонных магов, регулярно их подновлявших. А вот дальше всё было куда хуже.
Плотность заклинаний, различных ловушек, магических мин и прочего ассортимента магической обороны, стала таковой, что приходилось, иной раз минут по пять кружить, ища проходы дальше, туда, где поля проклятий должны были отгораживать империю от эльфов.
— Видите? — спросил я у своих вассалок, когда мы наконец вышли на нужный рубеж. Всё-таки полоса голой земли присутствовала и здесь. Вот только она сильно отличалась от контрольно-следовой полосы моего мира, это была полоса абсолютно мёртвой земли.
Если тысячу лет воздействовать проклятиями на одно и тоже место, оно не оживёт уже никогда. Никогда не даст урожая, там не взойдёт ни единой травинки, даже животное, случайно забредшее туда, быстро зачахнет и очень скоро станет ещё одним высохшим трупиком которого не коснуться даже черви, потому что червей тут тоже нет.
— Жуть какая, — вымолвила впечатлённая увиденным Мерв, с опаской выглядывая из-за моей спины.
Сколько хватало глаз, всё было в ошмётках старых плетений. Земля, гнилые пеньки рассыпавшихся трухой деревьев, почерневшие от воздействия магии камни. Словно обрывки паутины, зацепившиеся за ветки, болтались, лениво колыхаясь, проклятья, многие из которых я даже не мог распознать, настолько деформировался их рисунок.