нееврея, будь он испанцем, итальянцем, немцем или русским. Это положение побитой собаки, не только в метафорическом, но и прямом смысле, веками добровольно принимаемое почти всеми евреями, у многих людей будит дремлющий в каждом животный инстинкт жестокости и побуждает хранить молчание тех, кто отличается от других интеллигентностью, добротой, великодушием, кто обладает чувством справедливости, нравственностью, внутренней культурой. В человеке, не обладающем этими достоинствами, животный инстинкт в определенных случаях легко перерастает в преступную жестокость, как это было при Гитлере во времена нацизма. Сами евреи и те, кто, не будучи ни евреем, ни антисемитом, ни расистом, молчат из желания жить спокойно, своим твердым намерением не реагировать на эти коварные инстинкты лишь воодушевляют и провоцируют их проявление. Как ни странно, несмотря на существование Израильского государства, при образовании которого евреи проявили огромные организаторские способности как в гражданской, так и военной областях, этот дух смирения, этот комплекс неполноценности все еще жив. Граждане Израильского государства не испытывают никакой потребности реагировать на злонамеренные действия антисемитов и расистов. Год тому назад я познакомился с журналистом из Тель-Авива, корреспондентом одной израильской газеты, бравшим у меня интервью. Мы говорили о состоянии современной живописи, в какой-то момент я затронул феномен расизма и антисемитизма, однако, сразу заметив, что он не желает говорить об этих вещах, из деликатности сменил тему. Несмотря на злодеяния немцев во времена нацизма, несмотря на шесть миллионов убитых в концентрационных лагерях, израильская молодежь ни жестом, ни словом протеста не реагирует на действия своих гонителей. Вместе с тем о наличии воинственного духа у молодежи свидетельствует формирование целых батальонов из девушек и вооруженных до зубов молодых женщин. На днях я прочел в газете заявление одного представителя израильской молодежи Тель-Авива, в котором говорилось о том, что сегодня молодые израильтяне в своей стране желают главным образом работать и «забыть прошлое». Естественно, такая форма поведения только поощряет бандитскую преступность антисемитов и расистов. Они прекрасно знают, что никто из евреев не скажет им: «Ты антисемит? Ты расист? Так получи удар в лицо или ниже пояса и откажись от своей точки зрения». Как гласит поговорка, только назовись овцой, а уж волки найдутся. В результате нужно сказать, что на недавние вспышки нацизма и расизма старый президент Аденауэр отреагировал более энергично и действенно, чем молодежь и хорошо вооруженная армия Израиля. Следует также отметить, что эта форма антисемитизма, это желание разоблачить еврея, обвинить еврея, практикуется также людьми, по существу ничего против евреев не имеющими. Так, если еврей заработал десять тысяч лир, всегда найдется кто-нибудь, кто скажет: «Так он же еврей, он умеет блюсти свои интересы» или нечто подобное. Но, если десять тысяч заработал, предположим, ариец, как говорили при Муссолини, никто не скажет: «Что вы хотите, он же ариец, он сделал десять тысяч потому, что он умеет блюсти свои интересы». Подобного рода вещи воспринимаются как нечто естественное и нормальное. Я говорю и буду повторять, что поведение убегающего и прячущегося зверя, поведение, которого евреи придерживаются веками, — основная причина антисемитизма, поскольку оно будит в некоторых людях спящие до поры до времени, преступные, животные инстинкты. Эту животную потребность глупых, злонамеренных людей, что толкает их обижать и преследовать тех, кто бежит и прячется, вдохновляет осознание того, что они ничем не рискуют, что тот, на кого направлены их злодеяния, не ответит им оскорблениями и угрозами, хотя они того заслужили. Антисемитизм — феномен не только коварного садизма, но и изрядного малодушия.