– Товарищи члены и кандидаты в Политбюро, – начал Романов. – Вас всех собрали здесь по моей инициативе. Виктор Васильевич, в данном случае, пошел мне навстречу и согласился предоставить свою дачу для нашего собрания. Дело очень важное и не терпит отлагательств. Прежде чем мы заслушаем доклад генерала армии Ивашутина, прошу не поддаваться эмоциям, выслушать его до конца и внимательно ознакомиться с представленными доказательствами.
– Речь идёт о Петре Ивановиче Ивашутине, начальнике Главного Разведывательного Управления Министерства Обороны? – уточнил Суслов, заинтересованно сверкнув линзами очков.
– Да, – коротко ответил Романов.
– Петр Иванович месяца два назад большое дело сделал, – проскрипел Пельше. – Около трех десятков предателей в КГБ и ГРУ выявил. Если кратко, тема доклада?
Лицо Романова посуровело, в глазах появился стальной блеск.
– Организация государственного переворота с целью смены конституционного строя и развала страны, подготавливаемая отдельными личностями в руководстве, – отчеканил он.
Присутствующие окаменели. В комнате на секунду повисла тягостная гробовая тишина. Затем Тихонов всхрипнул и схватился пятернёй за грудь. У Пельше нервно дернулось веко. Черненко ошеломленно откинулся на спинку стула, хватая ртом воздух. Щербицкий нахмурился. В глазах Гришина мелькнули растерянность и испуг. Даже Громыко потерял чопорный и строгий вид. Его лицо обмякло и опустилось, как воздушный шарик, из которого резко выпустили воздух. Суслов начал медленно багроветь.
Чепуха! – выкрикнул Громыко. – Бред какой-то! Не верю.
– Андрей Андреевич, я бы на твоем месте не делал скоропалительных выводов, – заметил министр обороны. – Так получилось, что я, как непосредственный начальник Ивашутина ознакомился со всеми материалами первым. Всё более чем серьезно.
– О ком идёт речь? Кто эти отдельные личности в руководстве, подготавливающие государственный переворот? – вмешался в разговор красный от ярости Суслов. – Дайте конкретику. Факты, доказательства, имена, фамилии.
– Вы всё узнаете из доклада Петра Ивановича, – невозмутимо ответил Романов. – Там конкретики, которую ты, Михаил Андреевич, требуешь, более чем достаточно.
– Надеюсь, Леонид Ильич ни причём? – саркастично поинтересовался главный идеолог партии.
– Конечно, ни причём, – кивнул первый секретарь Ленинградского обкома. – Вы это сами прекрасно знаете. Товарищ Брежнев – фронтовик, глава Коммунистической партии и руководитель страны. Даже мысли о том, что Леонид Ильич может быть замешан в чем-то подобном быть не должно. Странные у тебя вопросы, Михаил Андреевич?