Сияли в черной ложе
Глаза Лопухиной.
Последняя строфа — прелестна, и вся творческая характеристика Лермонтова, данная в этом стихотворении, блестяща и остроумна. Лермонтов вообще владеет воображением поэта, и от него, кажется, вошло в «Стихи о Европе» слово «рай», мелькающее чуть ли не на каждой странице. Позволю себе заметить, однако, что переделывать, перелицовывать лермонтовские строки опасно.
В «Ангеле» сказано, например:
Он душу младую в объятиях нес…
Стих безупречно прекрасен в звуковом отношении. Лермонтов, как Некрасов и Пушкин, удивительно чувствовал тональную окраску гласных: достойно внимания, как здесь два первых ударяемых «у» разрешаются в мягчайшее «я» и «е». У Ладинского читаем:
Так ангел летел и в эфире
В объятиях душу к нам нес.
Увы, это совсем не то.
Не надо, однако, придираться. Ладинский срывается редко. Его книгу читаешь, перелистываешь с сознанием, что это действительно «подарок» всем, кто любит стихи. Даже расходясь с ним или оставаясь безразличным к иному его стихотворению, чувствуешь втайне, что в расхождении виновен не поэт, а ты сам, утративший вкус и слух к тому, что условно называется у нас «моцартианством».
* * *
Над Н. Заболоцким очень долго смеялись и в советской критике, и у нас здесь, в частных беседах на литературные темы. Были у него, правда, и поклонники, утверждавшие, что «идиотизм» его напускной, что в поэме «Торжество земледелия» рядом со смехотворными словосочетаниями попадаются и строчки, свидетельствующие о несомненной оригинальности и даровитости поэта, что в литературе место его приблизительно таково же, как место знаменитого «таможенника» Руссо в живописи… Но общее мнение настроено было к Заболоцкому резко отрицательно.
Сейчас автор «Торжества земледелия» изменил манеру и оставил прежнее свое наивничанье, граничащее с издевательством. Писать он стал без всякого кокетства, порой подделываясь даже под классиков. К сожалению, надо добавить, что «творческой перестройкой» дело не ограничилось и что вместе с метаморфозой стиля произошли с Заболоцким и другие метаморфозы, более «печальные»… Не случайно он на «пушкинском пленуме» союза писателей оказался одним из самых яростных обличителей Пастернака, который, видите ли, «не понял, что советская поэзия подняла паруса к социалистической простоте и народности». Не случайно сочинил он поэму под названием «Горийская симфония». Кто знает, что в Гори родился Сталин, поймет, что это лучший способ «испрямления творческих уклонений».
Совпадение наводит на мысль, что чисто литературная эволюция Заболоцкого связана с его новейшим стремлением к «руководящей роли», к соперничеству с Тихоновым и другими корифеями поэтических достижений плюс политическая благонадежность. Но догадки остаются догадками. Поставив себе правилом не судить советских писателей из нашего здешнего «прекрасного далека», не будем от него отступать…