– Математик и теоретик? – фыркнула.
– Первый – это «бабушкин», в лобик, поглаживая по русым волосикам. – Клыки спрятала. – Второй – это «дружеский». Производится в щёчку, при этом своей щекой касаясь щеки оппонента, и обязательно нужно похлопать по плечу дружески в конце. – Опять попыталась улыбнуться, не теряя лица. – Третий – это «платонический». В носик. Руки в этом случае просто лежат на плечах красавицы. – Вот теперь улыбнулась, и глаза зелёные перестали быть кошачьими с вертикальным хищным зрачком. Человеческими стали, в которых можно своё отражение увидеть. – А четвёртый – это «романтический» в уголок губ, и руки в данном случае лежат на талии, даже чуть сжимая её, чтобы девушка не взлетела случайно и не упорхнула.
Засмеялась. Даже не хихикнула, а именно засмеялась, всю комнату наполнив колокольчиками и весной. Стоять бы с закрытыми глазами и слушать вечно. Как, всё же, хорошо быть молодым.
– Тебе бы Фомин стихи писать. А ну, да, ты же пишешь.
– Да, где мне, – и чуть-чуть ближе подошёл.
Не отстранилась, стояла глазами зелёными в его синих купаясь. Из-за разницы в росте чуть на цыпочки встав.
– Так какой ты из четырёх выбираешь. Нет, не говори, давай я угадаю, – Вовка потянулся к талии, и крепко обхватил её, чуть выше приподнимая девочку на носки, притянул к себе, и когда она зажмурила глаза, даже чуть вытянув губы, чмокнул в носик. И не отпустил.
– Не правильно ты угадал, Вова. Я выбрала «бабушкин»… – хриплым голосом.
Пятым поцеловал в мягкие розовые губы. Ох, как хотелось по настоящему, но пересилил себя взрослый Фёдор Челенков, боясь напугать девочку, которая целуется точно первый раз в жизни. Со сжатыми губами.
Не трепыхалась, стояла, голову запрокинув, и снова глаза закрыв. Всё, скомандовал себе Вовка и поставил Наташу на землю, и опустил туда же. Она ещё секунд десять стояла с закрытыми глазами, а потом распахнула их, залив весь мир зелёным светом.
– Это и был «бабушкин», – чтобы разрядить обстановку, – кто их гормонов знает, куда понесут.
– Фу. – Наташа, мотнула головой. – Ты врун, Фомин. Сказал, английским заниматься будем.
Вовка глянул на ходики висевшие на стене, ещё минут десять.
– Чего врун, вот хотел тебе фразу одну на английском сказать. «Ай, ван ту кис ю».
– Всё? Это всё, что ты знаешь на английском? – бровки сдвинула.
– You have no idea how badly I want to kiss you right now.
– Гад. Опять что-то пошлое.
И вдруг подошла и чмокнула в щёку.
– Пошли. Пора за Ленкой ехать.
Оделись и вышли из подъезда. Вахтёр – консьерж – бывший милиционер записал в журнал. Строго всё. Десять минут назад пускать не хотел. Набрал квартиру поинтересовался, ждут ли гостей.