Но в 2000 году, когда мы приехали туда, от былого великолепия остались только статуи Будд, да и те были в плохом состоянии. За несколько месяцев до этого один из полевых командиров атаковал их, утверждая, что это языческие идолы. Его люди начали пускать ракеты в лицо и пах маленького Будды. Более крупной статуе повезло: бойцы только-только успели положить на голову исполинской фигуры горящие тракторные шины, когда из штаба талибов в Кандагаре пришел приказ прекратить разрушение. Но к тому времени глаза статуи успели почернеть – как будто Будда страдал, слепо глядя на долину, где когда-то ему поклонялось множество людей.
Сейчас статуи были просто покрыты штукатуркой, хотя когда-то – согласно местным легендам – один Будда был выкрашен в синий цвет, а другой – в красный. Раньше у них были деревянные руки, которые на закате поднимались для молитвы: должно быть, грохот цепей и блоков каждый вечер заглушал шум базара. Но в XVII или XVIII веке, по мере распространения ислама, статуи потеряли свою значимость. «Мы знаем только, что когда-то у большого Будды были глаза, которые можно было увидеть с другой стороны долины, так ярко они сияли», – сказал в тот вечер за ужином афганский благотворитель. «Они были синими?» – поинтересовалась я. «Кажется, они были зеленые, – ответил он. – Возможно, это были изумруды».
На следующее утро нам дали разрешение посетить большого Будду. Вторая статуя располагалась всего в нескольких сотнях метров, но эта территория находилась под контролем другого полевого командира. Мы прошли мимо военного поста, а потом поднялись по крутым тропинкам, вырубленным в ярко-оранжевом песке. Наверху мы проследовали по низким туннелям, а затем вышли к большой – при желании на ней можно было устроить пикник – голове Будды. Люди тушили о голову Будды сигареты, а в центре – в точке, которую буддисты называют коронной чакрой, – было сделано отверстие для закладки динамита.
Невероятно, сколько художников лежало там на спине, рисуя картины для медитации на стенах и защитной сводчатой крыше, молясь, чтобы шестидесятиметровые леса просто раскачивались, но не падали? Мы же увидели, что фрески выцвели, а некоторые даже рассыпались. Но гандхарское искусство, находившееся под влиянием греческих представлений о прекрасном, было необычайно изящным, изображенные мастерами того времени драпировки ниспадали ровными классическими складками. По сторонам, на обеих стенах над нами, сидел ряд Будд, руки каждого были сложены особым неповторимым образом в разных позах медитации, и каждый был заключен в радужный круг. Там, между желтой охрой, белыми свинцовыми белилами и красной киноварью (у гандхарцев были своеобразные представления о порядке цветов в радуге), располагался лазурит, ради которого я и приехала. Ультрамарин все еще сиял на фоне разрушенных стен, и я подумала: ведь это первое известное применение этой краски в мире