Пока мы ехали по извилистым горным дорогам, Ален, не преставая, рассказывал о своих синих, а я – о своих пурпурных. «Бабочки, – сказал он мне потом, – очень хорошо видят пурпур. На самом деле у них совсем другой диапазон цветового зрения, чем у людей. Обычно они не видят оттенки красного, но они могут видеть весь спектр от желтого до фиолетового и даже до ультрафиолетового». «Как кто-то смог это узнать?» – вслух удивилась я, а он ответил, что некоторые цветы – и бабочки – кажутся человеческим глазам совершенно белыми, но если взглянуть на лепестки или крылья при помощи ультрафиолетового детектора, то можно понять, что они покрыты призрачными отметками, на которые бабочки реагируют как на определенные сигналы.
В этот момент рассказа Алена мы проезжали мимо большого куста с белыми цветами, росшего на обочине, и я подумала: а есть ли у них отметки, которых я не вижу. Впервые я размышляла о том, насколько произволен наш выбор спектра «видимого света». Узоры, нарисованные ультрафиолетом, могли бы превратить эти обычные маленькие цветочки в экзотических павлинов ботанического мира; возможно, мы просто не можем оценить их по достоинству. Если бы мы могли видеть более широкий диапазон световых частот, эти цветы показались бы нам столь же очаровательными, как тигровые орхидеи. Но если бы мы могли видеть более узкий диапазон, тогда кто знает – возможно, я даже не смогла бы увидеть исходный тирский пурпур. Конечно, если мне удастся его найти.
Страсть и сила
Находясь на краю плоской долины Бекаа, мы могли издалека рассмотреть гигантские колонны Баальбека на другой ее стороне: они возвышались над маленьким пыльным городком, названным в их честь. Сегодня Баальбек представляет собой ряд живописных руин, но когда-то здесь находился самый большой храм Римской империи, посвященный Юпитеру, правителю богов. Когда мы проезжали мимо руин, я заметила множество строительных рабочих, поэтому я высадила коллекционера бабочек и его жену вместе с их многочисленными сетями и коробками и пошла узнавать, что там происходит.
Раз в год тысячи людей отправляются в руины Баальбека на современный ритуал – музыкальный фестиваль, куда приглашаются звезды со всего света: Стинг, балет парижской Оперы, группа Buena Vista Social Club. Я оказалась там за несколько дней до начала фестиваля, когда организаторы устанавливали сцену и готовили территорию. Все эти шумные строительные работы только подчеркивали общую картину разрушения древнего здания – храм Юпитера казался не более чем гигантскими развалинами, а ведь прежде он был вдвое больше афинского Акрополя. Теперь от него осталось лишь несколько стен и множество обломков римского периода, включая огромные гранитные колонны из египетского Асуана и ливийского Триполи, – как напоминание о великом прошлом.