Когда церемония закончилась, пришедшие затаптывали окровавленный песок до тех пор, пока не исчезли все следы ритуала. Каждый должен был соскрести все его следы со своих рук и умыться, и лишь потом он мог вернуться в лагерь. «Важно, чтобы женщины не чувствовали запаха крови», – писал Стрелоу. Мне вспомнилась история, которую я слышала пару недель назад за кружкой пива от одного человека из Северной территории. Он сказал, что знал человека, который побывал на церемонии посвящения в середине 1990-х годов и по небрежности оставил церемониальную красную охру на руке, так что женщины смогли ее увидеть. Он принес нечто опасное в мир, где это невозможно было удержать, и наказанием за проступок была смерть. «Они убили его копьями», – прошептал мужчина, мелодраматично оглядываясь через плечо.
В той же библиотеке была книга о сказочных местах Алис-Спрингс, из которой я узнала дорогу вдоль реки Тодд (такой сухой, что там ежегодно проходят регаты, на которых гонщики бегают, неся на себе лодки), ведущую к казино. На карте она была обозначена как Барретт-драйв; аборигены предпочитали называть ее Дорогой невыполненных обещаний. Когда впервые было предложено проложить эту дорогу, аборигены-хранители дали разрешение на ее строительство, но лишь при условии, что та будет огибать местность, известную как Сновидение гусеницы, потому что в эту территорию входил длинный курган, который, как считается, был насыпан над местом упокоения предка гусеницы. Но строители дороги оказались людьми жадными – на огибание холма пришлось бы потратить довольно много денег. Они закрыли дорогу, а через несколько месяцев без какого-либо смущения открыли ее, и стало ясно, что они отрезали несколько метров от хвоста «Гусеницы». Эта рана все еще была видна. С дороги я видела уходящий вдаль длинный, заросший эвкалиптами, травой и покрытый указателями, предупреждающими людей держаться подальше, курган высотой около трех метров и шириной около пяти. Насыпь резко обрывалась у дороги, где курган был грубо обрублен, и я увидела, как среди обломков что-то блеснуло. На самом деле я видела много блестящих предметов. Оказалось, что «Гусеница» состояла из камня, который отслаивался, осыпаясь блестящей кремнеземной перхотью. Этот камень, валявшийся на дороге к казино, не был обычным камнем: при движении было заметно, что он меняет цвет. И снова я увидела, как нечто «священное» переливается сверкающими красками.
В Алис-Спрингс вы повсюду можете найти рисунки аборигенов – на логотипах и ковриках, на футболках и диджериду и, конечно же, на холстах – в десятках художественных магазинов, которые выстроились вдоль улиц центра города. Там было несколько картин Северной территории, написанных охрой, – я видела подобные в начале своего путешествия; были и другие, которые, казалось, представляли собой какой-то стилистический переход, – их создали художники, которые пришли из Кимберли, что к северо-западу от Алис-Спрингс. Они все еще использовали охру, но так, что окрашенными оказывались большие области, а не точки или полоски. Одним из самых ярких художников был человек по имени Ровер Томас, который жил между 1926 и 1998 годами в Вармуме, в поселке Индюшачий Ручей (Turkey Сreek), к западу от середины дороги, соединяющей Дарвин и Алис-Спрингс. Его картины похожи на кусочки кожи кенгуру, туго растянутые булавками из белого пигмента. Его работы кажутся не столько изображением этой земли, сколько своеобразной ее оболочкой: как работа Кристо с Рейхстагом в Берлине. Ровер Томас использовал темно-каштановую краску, а его небо имеет цвет горького шоколада. Он применял только натуральные пигменты, часто смешивая их со смолой кустарников, и писал по судостроительной фанере.