— А почему меня не спрашивают? Разве меня это не касается?
В президиуме кое-кто опустил глаза, иные замолчали на полуслове. Кто-то из выпускников зааплодировал, кто-то стал отпускать ехидные замечания. И тогда Ингрид заявила, что готова поехать в деревню. Когда расходились, мнения по поводу ее решения разделились. Однокурсник, которому она нравилась и с которым нередко танцевала, придержал ее и не без нотки презрения в голосе сказал:
— Чисто сработала! Поторчишь полгодика на каком-нибудь хуторе, папуля шевельнет пальцем, и ты окажешься там, где захочешь. Ну и пройдоха!
Ингрид ответила односложно:
— Подонок!
Вообще, подобных слов она не употребляла, но на этот раз не нашла ничего более подходящего.
Во второй половине дня ее вызвали к ректору. Ингрид глубоко уважала этого человека, такого простого и естественного в общении.
Ректор пожал ей руку, пригласил сесть:
— Вы нам очень помогли. Хочу объяснить, почему мы исключили вас из распределения. Принято решение оставить вас на кафедре. Мы давно присматривались к вам.
— Простите, но я этого не хочу, — возразила Ингрид. — Я действительно не хочу!
— Почему?
— Я хочу работать в деревне. Мне нравится деревня. И потом, такое решение согласуется с потребностями республики. Никто из моих коллег меня не осудит.
Ректор так и взорвался от смеха. Он достал из письменного стола толстую папку:
— Вот местечко, куда никто не хочет ехать. Борнхютте расположено у самого Тюрингского леса. И если вы согласитесь поехать туда, то у нас одной заботой станет меньше… — Он разложил на столе карту, нашел нужную точку. — Ну что же, железнодорожной ветки нет, зато наверняка в город ходит автобус. Местность, должно быть, прекрасная. Вот речушка совсем рядом, а в остальном… С людьми надо уметь ладить всюду. Так как?
Ингрид согласно кивнула.
Ректор снова пожал ей руку и проводил до двери.
— Должен признаться, — сказал он, прощаясь, — я несколько огорчен. И в то же время рад…
Когда она шла по длинному коридору, к ней подошел руководитель семинара, доктор философии Роберт Нетельбек, невысокий, с мощным лбом и бородкой клинышком:
— Только одну минутку… Я в курсе планов нашего шефа, поэтому до сих пор и не поговорил с вами. Позвольте выразить мое уважение по поводу принятого вами решения. Оно поднимает вас гораздо выше тех болтунов, которые не прочь поговорить об общественном благе, но сразу же начинают хныкать, как только речь заходит о личной жертве. Однако что скажет ваш отец?
— Доктор Нетельбек, отцу ничего не надо говорить. Это я так решила. Я так хочу…
Макс Фрайкамп уезжает с первыми петухами.