— По вашу душу, — говорит Юргену Рошаль.
К их столику подсаживается мужчина лет двадцати пяти, худой, в очках с необычайно толстыми стеклами. Это он представлял в начале вечера группу Ингрид.
— Разреши поблагодарить тебя, — пожимает он Юргену руку. — Веришь, меня даже холодный пот прошиб. Ингрид отговаривала, доказывала, что группа еще не готова и провалится. Но я давил на нее, пока она не уступила.
— Ты что, бургомистр, коли позволяешь себе давить на кого-то? — спрашивает Юрген.
Худой мужчина смеется. Оказывается, он, Ханнес Корбшмидт, — агроном местного кооператива.
— И чем же ты занимаешься? — интересуется Юрген.
— Ну, дел у меня немного: нужно всего-навсего обработать две тысячи гектаров земли, засеять их, вырастить и убрать урожай. При этом, если урожай хороший, хвалят погоду, если плохой — ругают агронома. Кроме того, на меня повесили организацию культурного досуга. «Приобщайся, — говорят, — к крестьянам». А те только шутят в ответ: «Чего ты от нас хочешь? Культуры? Наша культура в поле».
Оркестр открывает танцевальную часть вечера быстрым ритмом, затем звучит туш, и один из музыкантов предлагает дамам пригласить на танец певца в военной форме. Юрген чувствует, как кровь приливает к его лицу.
Корбшмидт толкает его в бок и указывает глазами на Ингрид, которая в этот момент усаживается в зале со всей своей группой:
— Пригласи ее, танцевать тебе так и так придется.
Делать нечего. Юрген пересекает зал, и они с Ингрид вступают в круг, который образовали присутствующие. С первых же тактов вальса он ведет ее таким широким шагом, что Ингрид едва касается пола, ее щеки покрываются густым румянцем, а в глазах появляется выражение растерянности.
Но вот вальс заканчивается. Оба подчеркнуто кланяются в сторону музыкантов и в окружении десятка парней направляются к стойке.
— Это надо спрыснуть, — громко предлагает юноша с копной ярко-рыжих волос.
Юрген заказывает пиво и по порции водки, в том числе и музыкантам. Ингрид от водки отказывается, и парни поднимают ее на смех. Рыжеволосый заказывает еще по одной, а Ингрид увлекает Юргена в круг, и они смешиваются с толпой танцующих.
Она поднимает на него глаза:
— Спасибо, что пришли на помощь. Я уже была готова провалиться сквозь землю… И все же какого вы мнения о программе?
— Я бы сказал, довольно своеобразная. В некоторых номерах много отступлений от принятой трактовки. А если совсем откровенно — программа пока сырая.
— С последним согласна, — отвечает Ингрид. — Поэтому я и предлагала отложить выступление… Как вы сказали: своеобразная, с отступлениями от принятой трактовки?