Автобус, высадивший группу школьников, направлявшихся в Дублинский зоопарк, стал отъезжать с парковки. Наконец-то освободилось место, куда смог заехать даже Фил.
— Эй-эй-эй! — воскликнул бармен, как только они вошли. — С собаками сюда нельзя. На входе есть вывеска.
Остановившись, Пол взглянул на Мэгги.
— Там написано: «Кроме собак-поводырей». Она собака-поводырь.
— Ну да. И кто же из вас двоих слепой?
— Никто, — ответил Фил. — На вывеске написано, что собакам-поводырям здесь рады. Там не сказано, что они должны быть со слепыми.
— Что? — круглое сердитое лицо бармена отразило замешательство. — Но… но собака-поводырь без слепого — это всего лишь собака.
— Действительно? — спросил Фил. — Тогда зачем вы повесили вывеску, разрешающую заходить собакам-поводырям, если, по вашему определению, собака-поводырь не является собакой-поводырем, если с ней нет того, кто физически не может прочитать надпись? Тогда написали бы просто: «Никаких собак!»
Пол посмотрел на Фила с невольным восхищением. На лице бармена застыло раздраженное выражение, характерное для любого, кто впервые соприкоснулся с логикой Неллиса.
— Две пинты «Гиннесса» и пинту воды, пожалуйста, — быстро сказал Пол, стараясь закрепить завоеванные позиции раньше, чем бармен успеет придумать контраргумент.
Расплатившись за напитки, Пол отнес их к столику у окна. Фил сел и стал нервно поглядывать на Мэгги. Собака смотрела на него, вывалив язык. Кажется, Фил ей нравился, и это было странно, потому что с первого взгляда Фил не нравился никому и никогда. Требовалось время, чтобы к нему привыкнуть — как к садомазохизму или джазу.
Отсюда открывался чудесный вид на Центральный уголовный суд, расположенный чуть дальше ворот Феникс-парка. Это было довольно новое здание, со стороны похожее на жестяную форму для выпечки тортов, — сплошь блестящий металл и много-много стекла. Сбывшаяся мечта мойщика окон.
— А ты разве не бросил пить? — спросил Фил.
— Так и есть, — ответил Пол.
Он не выпил ни капли после «инцидента» — отчасти потому, что винил алкоголь в своем падении, отчасти из желания наказать самого себя.
— Тогда зачем же ты… — Фил осекся и посмотрел на Пола с ужасом, когда тот, оглянувшись, поставил одну из пинт стаута под стол. — О нет…
— Поверь, так будет лучше для всех нас.
Пол сделал это открытие во время их единственного совместного посещения паба. Вскоре ему запретили вход в четыре ближайших к офису заведения. Слухи разлетаются быстро.
Фил покачал головой, когда из-под стола раздалось восторженное чавканье.
— Это негигиенично, — сказал он.