Лицо Мэлони задергалось, словно быстро перебирая разные выражения отвращения. Он начал что-то раздраженно говорить, но затем остановился и резко встал, позволив стулу упасть за его спиной.
— Я вижу, мы закончили. Будьте уверены, детектив Уилсон, я сообщу вашему начальству о своем недовольстве стилем вашей работы.
— Очень жаль это слышать. Но я обязан еще раз заявить для протокола, что мы настоятельно рекомендуем разрешить нам предоставить вам охрану, поскольку…
— Я вас умоляю! Да я не доверю ирландской полиции охранять даже моего хомяка! Сегодня же вечером я намерен покинуть эту богом забытую страну. Пока линчевателям позволено свободно бродить по улицам, я нигде здесь не буду в безопасности.
— Я должен проинформировать…
— Не утруждайте себя.
Когда Мэлони повернулся, чтобы уйти, Уилсон заметил, что водитель достал из кармана куртки телефон и кивнул в его сторону.
— Ах да, — сказал Мэлони. — Во время одного из последних наших разговоров бедняга Джером сообщил мне, что сильно беспокоится, поскольку в течение последних нескольких дней кто-то постоянно за ним следит. Во время моего визита к Джерому в начале недели мой шофер, мистер Котзи, заметил, что какой-то человек возле его дома ведет себя подозрительно. На всякий случай он сделал снимок…
Телохранитель нажал на пару кнопок и несколько раз прокрутил экран своего телефона, прежде чем встать, перегнуться через стол и показать его Уилсону.
Уилсон изо всех сил постарался не выдать удивления. Он узнал лицо с фотографии. Это был Пол Малкроун.
— Только не сдыхай, черт тебя дери!
Бриджит посмотрела на экран телефона: 4 % заряда.
Она позвонила в дверь еще раз, и за матовым стеклом наконец появился размытый силуэт.
— Кто там? — раздался старческий голос.
Бриджит слегка поникла. Это была уже шестая дверь, в которую она звонила, и до сих пор ей не попадалось никого младше семидесяти лет — кроме одной необъяснимо сердитой женщины, обложившей ее матерной тирадой, которая, кажется, подразумевала, что Бриджит трахалась с неким Барри.
— Привет, — сказала Бриджит как можно миролюбивее. — Я знаю, это прозвучит странно, и, поверьте, я бы не спрашивала, если бы это не было действительно важно, но вы не могли бы одолжить мне зарядку для айфона?
Наступила долгая пауза, за которой последовало:
— Чего?
— Мой телефон почти сел, и это — я честно говорю — вопрос жизни и смерти. Я должна зарядить его, потому что… ну, это долгая история.
Молчание.
Еще больше молчания.
— Чего?
— Вы не могли бы открыть на секундочку дверь? Честное слово, это очень важно.