Качнулся, поднимаясь, стяг с родовым знаком Будимира — поющим зорю петухом, — и дружина, плотнее смыкая ряды, устремилась к распахнутым воротам.
Викинги, еще занятые грабежом Ладоги, заметили конных вовремя, но слишком поздно, чтобы помешать им прорваться к мосту. Те, кто возился на сидящих на мели драккарах, побросали вещи, похватали оружие и устремились было наперерез, но дружина ударила по ним сбоку. Передние ряды, сбитые с ног, застопорили движение задних, и этой заминки Будимиру и его людям хватило, чтобы ступить на мост.
Упоение боем, ярость и боль за семью, много дней точившая изнутри душу, замутили разум Будимира. Он ринулся в бой не раздумывая, желая только мести и гибели, и увлек за собой дружину, которая пошла за князем на смерть. Окунувшись в битву, князь перестал думать и чувствовать. Он весь был разящий меч и знал только, что за его спиной — люди, которые пойдут за ним до конца.
Будимир прорывался к терему. Он не оборачивался — краем слуха ловил привычный шум боя за спиной и с боков, и только. Он не чувствовал усталости и лишь удивился, когда конь под ним неожиданно стал заваливаться на бок. Перед глазами мелькнула его окровавленная шея — чей-то удачный удар почти отрубил жеребцу голову. Будимир еле успел выбросить из стремян ноги и, когда конь упал, вскочил одним прыжком. Сзади к нему прижалась чья-то спина, и он поднял меч, готовый продолжать бой…
Он сам не заметил, как на него навалилось сразу четверо. Кому-то из нападавших он пробил доспех, кому-то отрубил руку, но остальные окружили, смяли щитами и, выбив оружие, повязали.
На остатки своей дружины князь старался не смотреть. Едва шесть десятков воинов уцелело в страшной сече на городских улицах. Остальные устлали своими телами бревенчатые мостовые.
Ярл викингов встретил Будимира в дружинной горнице, где князь еще недавно держал совет с ближними боярами и старшими гриднями. Вокруг него толпилось около десятка воинов. Он разглядывал пленника с неприкрытым любопытством, а потом спросил неожиданно по-словенски, по-своему выговаривая слова:
— Кто ты такой, воин?.. Мне передали, что ты сражался, как берсерк!
Будимир был готов к смерти и промолчал.
Ярл обернулся к своим спутникам, зашептался с ними. Князь немного знал северное наречие, но, хотя можно было разобрать отдельные слова, прислушиваться не стал — ему было не до того. Но вздрогнул, когда услышал: «Ярл Будимер…»
— Ярл Будимер, — заговорил ярл, — я рад встрече с тобой! Ты показал себя доблестным воином и хорошим бойцом.
Будимир молчал. Его ошеломили слова викинга, и он с тревогой ждал, что последует за этим. А тот махнул рукой, и двое из тех, что привели князя, освободили его. Викинг улыбнулся одними глазами и приглашающе кивнул князю.