— Подождал бы. Да только ждать нельзя. Может, утром-то уже поздно будет. И вам всем придется сейчас выезжать.
Первую ночь Баирма провела с овцами у яра в Волчьей балке. Ох и длинной была эта ночь. Кое-как дождалась утра. Посветлела падь. Только небо все еще было хмурое да холодный обжигающий ветер продолжал гулять по простору.
Баирма смотрела на открывшиеся дали и не верила, что ад кончился, что выжила. Она продрогла так, что зубы отстукивали дробь. В какую сторону гнать овец? За Малой сопкой стоянка молодежной бригады. До нее ближе всего. Погнала овец по пади.
Овцы кучились, шли неохотно. Некоторые хромали. Баирма всматривалась в даль: не покажутся ли всадники. Ведь ее ищут, еще никогда не бросали человека в беде. «Как там у меня ребятишки?» — беспокоилась она. У Баирмы так уж сложилось в жизни, что она дружила только с парнями. А когда вышла замуж и пошли дети, то и назвала она их Борис, Арсалан и Алеша. Сыновья уже учились в школе, жили в селе в интернате. На стоянке остались только две дочери. «Совсем еще крошки, — продолжала думать Баирма. — Не выбежали бы на улицу. У крыльца заблудятся. Да и корова, наверное, не доена. Из Дондока худая доярка. Хоть бы ребятишек накормил».
Не заметила Баирма, как падь наполнилась туманом, откуда-то забрела снежная туча, а отдохнувший ветер налетел с такой силой, что чуть не свалил ее с ног. Овцы вместе с ветром устремились по ложбине между двумя сопками. Баирма кое-как поспевала за ними.
Овцы остановились у крутолобой сопки, сбились в кучу. Здесь было немного тише. Баирма смахнула пот с лица и осмотрелась: от земли до неба ходила серая коловороть. Ветер налетал порывами: поднимет снег, совьет из него живой вращающийся жгут и гонит вокруг сопки. Потом ссыплет снег где-нибудь в ложбине, отдохнет чуток, и опять за дело. Наконец надоело ему забавляться, налетел он густой волной на чабанку, вышиб овец из затишья и погнал в распадок. Вдруг одна овца вскочила и завалилась на бок.
— Что с тобой? — подбежала Баирма к овце. Посмотрела: нога сломана. — Вот горюшко-то мое.
Баирма взяла овцу на руки, догнала отару. А ноша с каждым шагом становилась тяжелей, оттягивала руки так, что в плечах ноющая боль появилась. Путь преградил сугроб. Многие овцы застряли, только головы торчали из снега. Давай их Баирма вытаскивать. Перетащила через сугроб, взяла на руки овцу, и опять в путь.
А по распадкам клубились снежные вихри. Тучи низко плыли над землей, задевали за вершины сопок, ранили себя и, как от боли, корчились и стонали, наводя ужас на все живое.