С перевала по дороге съехал трактор с тележкой, нагруженной тюками сена. Из него вышел Федор.
— Привет адмиралу.
— Добрый день, Федор Степанович.
— Над чем вы тут колдуете?
— Здесь будем испытывать и размножать различные сорта семян. Без этого, Федор Степанович, нельзя серьезно заниматься земледелием. Мертвое поле за селом видели?
— Видел.
— Такая участь ждет все поля, если мы с вами не примем меры.
— Петрович, что же не спросите, почему я не пришел к вам?
— Не люблю пустые разговоры.
— Это как?
— Вот так, Федор Степанович. Я не зря про мертвое поле сказал. Мы должны вернуть ему жизнь. А это дело не шуточное. И мне нужны жилистые люди. А вас я не за того принял. Думал, мужчину встретил. А на поверку оказалось — благородная девица в тельняшке.
— Это я-то благородная девица в тельняшке?
— Вы-то. Счастливого плавания, Федор Степанович.
Алексей уехал. Федор некоторое время смотрел ему вслед.
— Нет, Алексей Петрович, рано вы списали на берег Князя Гантимурова.
Механизаторы после обеда собрались в раздевалке.
— Генерал в отставке, сигаретка найдется? — обратился к Игнату Гераська Тарбаган, прозванный так за то, что был низенький, жирный.
— Ты, Гераська, когда стрелять перестанешь?
— Забыл дома в другом пиджаке.
— Скажи лучше, на чужие пятачки хочешь машину купить.
— Какая там машина. Через дырявые штаны все пятачки высыпаются, — хихикнул Гераська.
— У тебя высыплются, — встрял в разговор Пронька. — Ты бы и жену с голоду уморил, да спасибо соседи подкармливают.
Гераська был скряга добрый. Держал чушек, гусей, каждый год быка выращивал. И все это сплавлял на базар. А сам жил на картошке да на хлебе. Жене на неделю по рублю давал и о каждой копейке отчет требовал.
— У тебя кусок не просил, — взбеленился Гераська. — Да я бы такому крохобору не дал.
— Катитесь вы все… — Гераська надернул на себя комбинезон и выскочил из раздевалки.
— Жена его говорит: мой Герасим не скупой, а весь из себя расчетливый. Уж он что задумает, так и будет, — передразнил Ананий. — Говорят, к святым примазывается. Потихоньку вместе с женой куда-то креститься ездил.
— Гераська за копейку и бога обманет, — пробасил Игнат.
— Этот божий человек без выгоды под крест не пойдет. Ефросинья говорила, он сейчас травками да корешками торговлю наладил.
— Это дело как раз по нему.
Михаил Комогорцев переоделся, посмотрел на Игната, тот переобувался.
— Что же, Игнат, звено ко всем чертям послал?
— На кой шут оно мне нужно. Петрович там что-то мудрит, а я в дураках ходи. Видите ли, плуг ему не по нраву пришелся. В стерню сеять надумал. Сразу скажу, ни шиша у него из этого не выйдет. Только семена переведет. И чему их в институтах учат?