Алексей поднялся на высокое крыльцо и с волнением переступил порог. В прихожей топилась печь, на ней бурлил черный чугун. По всему дому распространялся ароматный запах вареного мяса. Возле печки, спиной к двери на маленькой скамеечке сидела бабушка Дулма, Одета она была в длинный дэгэл[2] и островерхий малагай[3] с красной кисточкой.
— Сайн байна[4], бабушка Дулма, — поздоровался Алексей.
Дулма, сгорбившись, встала, подняла на Алексея морщинистое высохшее лицо.
— Не узнаете?
Лицо Дулмы посветлело.
— Алеша! Сайн байна.
Алексей обнял бабушку Дулму, усадил на скамеечку.
— Как ваше здоровье?
— Однако совсем мало здоровья осталось. Ты-то откуда пришел?
— Кончил учебу, работать приехал.
— Давно жду тебя. Ладно ли живешь, Алеша? Хорошо ли людям с тобой? Много ли коней у твоей коновязи?
— Люди не обходят мой дом.
— Всегда ли горячий чайник на твоем очаге?
— Для путника в моем доме всегда есть место.
— Сайн даа[5]. У тебя добрая хозяйка. Теперь мое сердце спокойно.
— А где Батомунко и Чимит?
— Однако где им быть? В степи. Чабанят. Батомунко болеет маленько, к худой погоде раны ноют.
— Дела-то у них как?
— Совсем ничего не знаю, Алеша. Старая стала. На стоянке не бываю. Прошлый год Батомунко орден дали. Чимит Грамоту получила. Нина Васильевна часто приходит, шибко хвалит. Я так думаю, неплохо работают.
— Верно, ордена зря не дают.
Хлопнула дверь. Алексей повернулся. У порога стояла черноглазая девушка лет восемнадцати, в куртке, меховых сапогах. Смуглые щеки румяны от мороза.
— Дарима? Ты ли это?
— Ай-ай, Алеша, — укоризненно покачала головой Дулма. — Сестру Дариму не узнал.
— Да когда я уезжал, она еще совсем подлетком была. Ну, здравствуй, Дарима.
— Здравствуйте, — показала ослепительно белые зубы девушка. При улыбке на остром подбородке появилась ямочка.
— Какая ты у нас красавица.
— Тоже наговорите, — засмущалась Дарима.
— Честное слово, Дарима, не видывал такой. Где работаешь-то?
— Трактористкой. Сейчас на ремонте, в мастерской.
— Вот тебе и на. Да ты же молодец, честное слово.
В разговор вмешалась бабушка Дулма.
— Однако что стоишь, Дарима, зря время тратишь? Гость дорогой приехал. Угощать надо.
— Я сейчас, бабушка. — Дарима разделась и пошла в куть.
По бурятскому обычаю, Дулма поднесла Алексею чашку с молоком. Он, не торопясь, с уважением к угощению, выпил.
— Сайн даа.
— Теперь, Алеша, отдыхай маленько с дороги. Мы обед готовить будем.
Алексей прошел в горницу. Здесь было чисто и уютно. На окнах висели желтоватые занавески, и комната была залита мягким светом. Из переднего угла смотрел телевизор. В простенке между окнами сервант с посудой, на нем бронзовый Будда. Перед Буддой две маленькие чашечки с дарами. Во время войны каждое утро, вскипятив чай, Дулма преподносила угощение богу и просила его послать бурятским и русским парням победу над фашистами.