— Нет, не надо. Вы сегодня выходная?
— В вечерней смене я с сегодняшнего дня. Была в ночной. А следующую неделю буду с утра работать… Товарищ начальник, скажите, что с мужем? Ведь его с утра как вызвали, до сих пор нет…
— Видите ли, — ответил Гончаров своим чуть глуховатым голосом, — против него есть серьезное подозрение. Но вы не волнуйтесь. В жизни всякое бывает. Разобраться надо.
Савушкина доверчиво посмотрела на Гончарова и тяжело вздохнула.
— Конечно, разобраться следует. Только тихий он у меня, не буян, и жизнь его мне хорошо известна, вроде как на ладони вся. Правда, к выпивке тяготение имеет.
— Что делал ваш муж вчера вечером?
— Не знаю… А что случилось?
— Где он был вчера?
— На работе, должно быть…
— Куда он ездил вчера, вы знаете?
— Нет. А он сам-то что говорит?
Держалась она напряженно, отвечала кратко, точно боясь необдуманным ответом повредить мужу. Гончаров продолжал задавать вопросы. Его доброжелательный тон постепенно внушил Савушкиной доверие. Она успокоилась, стала разговорчивее.
— Да, муж действительно собирался к своей тетке. Может, и был у нее, не знаю. Вчера вваливается домой часов в десять вечера, без кепки, усталый, больной. «Маша, голова трещит, есть ничего не буду: тошнит». Дала я ему пирамидон, и он завалился спать… Ушла на работу, он спал.
— Муж был пьян?
— Я бы не сказала. Не особенно. Вообще-то он любит выпить. Может, пока домой шел, протрезвился… Он знает, что я смерть не люблю, когда он пьяным приходит.
Гончаров достал портсигар и протянул Савушкиной:
— Курите!
Она покачала головой:
— Не занимаюсь.
Гончаров тоже не стал курить и отложил папиросы.
— А что за деньги мы обнаружили в сапоге у вашего мужа? — спросил он.
Савушкина раздраженно повела плечами:
— Черт его знает, откуда он взял деньги! Мне о них дворничиха сказала. Ее позвали, когда обыск был. Ума не приложу.
— Значит, вы не все знаете о вашем муже.
— Пятьсот рублей! Да откуда же он взял их?
Ее удивление было искренним.
— Откуда он их взял? — повторил майор. — Этого и мы добиваемся от него.
По лицу Савушкиной пошли красные пятна, и она с возмущением проговорила:
— Леший его знает! Кажется, все знала: и куда ходит и что делает, а нате же вам!
— Вы не волнуйтесь, — по-прежнему спокойно заговорил Гончаров. — Все это мы выясним.
— Утаил… Я в жизни теперь ему этого не прощу.
Савушкина всхлипнула и вытерла слезы.
Весь последующий допрос интереса не представлял. Примерно через полчаса она посмотрела на ручные часики и сказала:
— Пятый час. Как бы не опоздать на работу…
— Еще один вопрос: могли бы вы узнать кепку вашего мужа?