— М-м-м, — где-то через полчаса на кухню, щурясь и потягиваясь, вошла Таня в небрежно наброшенном на голое тело халатике. — Как пахнет кофе. Скажи, что это мне!
— Привет, — я подвинул девушке чашку. — Я тут похозяйничал, ты не против? Только что сварил.
— Мужчина, умеющий пользоваться кофеваркой, — Тарасова глубоко вдохнула запах кофе, — я думала, таких не существует.
— Как видишь, отдельные индивидуумы встречаются в природе, — я рассмеялся.
— Надо занести в красную книгу как вымирающий вид, — Таня отхлебнула и блаженно зажмурилась. — М-м-м, хорошо-то как.
— Ага, — я не знал, что ещё сказать, поэтому тоже взял кружку. — Хороший кофе. У нас в кафе, где я работал, хуже был. Не полное дерьмо, но с твоим не сравнить.
— Это мама где-то покупает, я даже не знаю, откуда он, — отмахнулась девушка и тут же без перехода добавила: — Спасибо, что не сбежал. Не ожидала.
— Слушай, я знаю, что вы меня считаете мудаком и бабником, но не настолько же, — я реально обиделся. — Сволочью я, кажется, себя не показывал.
— Прости, — тут же повинилась Тарасова. — Просто я думала, что ты будешь переживать, что мы переспали. Я хоть датая была, но помню, что ты пытался сбежать, там, в клубе.
— Хм, ну да, — я смущённо почесал затылок. — Но это было тогда. А мы здесь и сейчас.
— Ага, — кивнула Таня и кинула на меня взгляд из-под упавших на лицо волос. — Жалеешь?
— Я? Нет, — отрезал я. — Скорее переживаю за тебя. Чтобы ты не жалела. И думаю, что будет дальше.
— Ну я-то в порядке, — улыбнулась девушка и тут же поморщилась. — Правда, кто-то ночью был ненасытным зверем. Бедная Алёна, если ей это каждую ночь приходится выдерживать. Но в целом всё было замечательно. Как я и хотела. Так что не парься.
— Рад, что смог угодить, — я усмехнулся. — Но в своих силах я и не сомневался. Вон достаточно на спину посмотреть, как кто-то мне её исполосовал. Хорошо, на мне всё заживает быстрее, чем на собаке, а так бы пришлось ходить полосатым.
— Ой, заткнись, — Таня покраснела и швырнула в меня полотенце. — Сам виноват. Мог бы быть понежнее.
— А кто просил пожёстче? — Я хорошо помнил, что вчера было и чего вытворяла эта скромница. — Всё, всё молчу, молчу. А то по харе получу и подвиг свой не совершу.
— Поэт, блин, — девушка перестала мне угрожать и прислонилась к дверному косяку, позволяя рассмотреть её длинные и красивые ноги. — Как жить-то дальше будем?
— Не знаю, — я погрустнел. — Хотел сначала сказать, мол, давай останемся друзьями. Мы взрослые люди, и всё такое, но потом понял, что звучит это как-то по-скотски. И трусливо, будто кот нагадил в тапки и сваливает, боясь хозяйского гнева.