Очевидно, что, выдавая такие capitulaciones, корона отказывалась от многих своих прав, но у нее не было другого выхода. Когда корона оказывала финансовое содействие, как в случае Колумба и Магеллана, она могла рассчитывать на более выгодные условия, но работу по завоеванию и колонизации пришлось оставить в основном частным экспедициям. Удивительно, что в подобных обстоятельствах испанской короне удалось сохранить контроль над такой большой частью завоеванных территорий. По общему признанию, capitulacion с самого начала стал основным законным документом для любого нового поселения, и католические короли использовали его, чтобы в будущем настаивать и на религиозной цели завоевания и на фактическом присутствии государства, от которого экспедиция получила единственный документ, подтверждавший ее законность. Таким образом, Колумб и его последователи всегда вступали во владение от имени короны. Такое же большое внимание при захвате новых территорий уделялось тому, чтобы предотвратить отчуждение прав короны в пользу крупных феодалов. Предшествующая история Канарских островов заставила Фердинанда и Изабеллу во всей полноте осознать опасность неограниченной свободы в этом вопросе, и они предприняли целый ряд шагов, чтобы предотвратить повторение прежних ошибок. Губернаторов островов держали под жестким контролем; корона настояла на своем праве проводить repartimientos – распределение земли среди поселенцев в соответствии с уже устоявшейся во время Reconquista практикой; все новые города зависели от королевской грамоты, определявшей их права и привилегии. Таким образом, на заморские колонии была в точности перенесена муниципальная организация средневековой Кастилии.
Осторожную политику Фердинанда и Изабеллы и их постоянную заботу о сохранении полноты их королевских прав прекрасно иллюстрируют их отношения с Колумбом. Здесь возникали проблемы как финансового, так и политического характера. Когда в 1486 году этот генуэзский авантюрист впервые появился при дворе, у них были все основания отказаться от его предложений. Корона была бедна, она вела тяжелую войну с Гранадой, и планы Колумба вызывали вполне обоснованный скепсис. Причины, по которым в 1491 году Фердинанд и Изабелла передумали, до сих пор не до конца ясны. Безусловно, у Колумба имелись высокопоставленные друзья, такие как секретарь Фердинанда Луис де Сантангель, который помог организовать финансирование экспедиции, и францисканец Хуан Перес, бывший советник королевы, монастырь которого в Ла-Рабита предоставил путешественнику кров, когда он только начинал искать благосклонности двора. Хотя возможно, что это приближение победы в Гранаде помогло убедить монархов с большей благосклонностью взглянуть на предполагаемые преимущества участия в проекте Колумба. Удачное путешествие позволило бы обойти португальцев и, возможно, пополнить пустую казну. Но самое главное – по крайней мере, для Изабеллы – проект мог иметь ключевое значение для крестового похода против ислама. Благодаря удачному путешествию Испания могла бы вступить в контакт с народами Востока, чья помощь была необходима в борьбе с турками. А если повезет, Колумб мог бы вернуться через Иерусалим, проложив дорогу для удара в спину Османской империи. Естественно, Изабеллу привлекала также возможность основать на Востоке великую христианскую миссию. В атмосфере большого религиозного подъема, характерного для последних месяцев гранадской кампании, осуществимыми, похоже, казались даже самые безумные проекты. Близость по времени между падением Гранады и одобрением экспедиции Колумба позволяет предположить, что оно явилось одновременно и подарком, и очередным шагом Кастилии в по-прежнему не законченной войне с неверными.