Menses per omnes…
[839] (
VIII, 467)
Сама величественная картина Кавказских гор, казалось, располагала автора к латинским ассоциациям и перекличкам с римскими писателями: «По свидетельству Плиния, Кавказские врата, ошибочно называемые Каспийскими, находились здесь. Ущелие замкнуто было настоящими воротами, деревянными, окованными железом. Под ними, пишет Плиний, течет река Дириодорис…» (VIII, 452). Между прочим, через другую кавказскую реку – Куру Пушкин переправился «по древнему мосту, памятнику римских походов» (VIII, 455).
Иногда латинское словцо нужно Пушкину для усиления метафоры. Например, в незавершенном прозаическом отрывке 1830 года Пушкин пишет: «Приятель мой был un homme tout rond, человек совершенно круглый, как говорят французы, homo quadratus, человек четырехугольный, по выражению латинскому – по-нашему очень хороший человек».
В <Замечаниях о русском театре> Пушкин говорит об актрисе Александре Колосовой: Filiae pulchrae mater pulchirior (прелестной дочери прелестнейшая мать, лат.).
В «Борисе Годунове» Пушкин вкладывает в уста самозванца (еще одного способного ученика иезуитов) следующие слова:
Что вижу я? Латинские стихи!
Стократ священ союз меча и лиры,
Единый лавр их дружно обвивает…
Musa gloriam coronat, gloriaque Musam
[840]. (
VII, 54)
Латинские выражения, как мы уже убедились, встречаются и в пушкинском эпистолярном наследии. Вот, например, как начинается деловое письмо П.А. Плетнёву из Москвы в Петербург: «Сейчас получил 2000 р., мой благодетель. Satis est, domine, satis est[841]. На сей год денег мне больше не нужно» (31 января 1831).
В письме к А.Дельвигу Пушкин процитировал рефрен брачной песни своего любимого римского поэта Катулла (Carmen LXI): «Мой друг, барон, я на тебя не дулся и долгое твое молчание великодушно извинял твоим Гименеем:
Io hymen Hymenaee io,
Io hymen Hymenaee! (XIII, 262)
Пушкин, естественно, знал о применении латыни и как официального языка эскулапов. Среди черновиков Ш главы неоконченного романа о царском арапе записан на латыни медицинский рецепт некоего зелья, который в переводе звучит так: «Возьми воды дистиллированной, Мятной, Алкоголя поровну, Копайского бальзама по 2 унции, Сиропа каменной руты, Флердоранжевой воды, Спирта, обработанного поровну азотной кислотой по 1 драхме. Смешай»[842].
В первой главе «Евгения Онегина» Пушкин дал ставший знаменитым очерк бытования латыни в современной ему дворянской среде:
Латынь из моды вышла ныне:
Так, если правду вам сказать,
Он знал довольно по-латыне,
Чтоб эпиграфы разбирать,
Потолковать об Ювенале,