.
А в потоке публикаций периодической печати к 200-летнему юбилею Пушкина обратила на себя внимание обстоятельная и уважительная статья Клаудио Тоскани, помещенная в официальном органе Ватикана – газете «Оссерваторе Романо», под заголовком «Лирический певец русской души»[1014].
Двухсотлетие отгрохотало чередой торжественных собраний и публикаций, но пушкинская тема вскоре вернулась на Апеннины, и опять в связи с юбилеем, на сей раз – трехсотлетием его любимого Петербурга. И вновь на вернисажах художественных выставок и в докладах с трибун научных симпозиумов, прошеж ших по всей Италии, звучало «веселое имя – Пушкин».
Последним по хронологии событием в этом ряду стала публикация в качестве приложения к популярной римской газете «Rепубблика» обширной антологии русской поэзии (от народных былин до постсоветских поэтов конца XX века), подготовленной Стефано Гарзонио и Гуидо Карпи, где творчество Пушкина, разумеется, занимает подобающее место[1015]. Это первый и весьма удачный опыт, получивший высокую оценку специалистов и просто читателей.
В заключение этого беглого обзора – сообщение об одной книжной новинке. Интересно, что по мере знакомства образованных итальянцев с творчеством Пушкина ряд пушкинских крылатых слов и выражений были усвоены итальянским языком и вошли в его словарный запас. Известный современный филолог, исследователь русской словесности и исторический писатель Джорджо Мария Николаи насчитал два десятка таких заимствований, в том числе (по алфавиту): баул, баба, бричка, буран, бурка, верста, горелки, дрожки, каша, лапти, лезгинка, няня, поп, русалка, сарафан, уха, халат, холоп, хоровод, чин, швейцар… Всего же свыше 250 российских лексем можно найти в его новом, уникальном «Словаре русских слов, которые встречаются в итальянском языке», выпущенном в феврале 2004 года римским издательством «Бульцони»[1016].
Изучая эти «проникновения», автор преследовал конкретную цель: «Я убежден, что русизмы, как и заимствованные слова из других языков, отражают специфические черты иностранных культур и не могут быть переведены итальянскими лексическими средствами, поэтому должны закрепиться в языке в том виде, в каком они к нам пришли и обогатили нашу речь, – отметил Джорджо Мария Николаи в предисловии к словарю. – Я полагаю, что итальянский читатель почувствует новый, особый вкус, встречая в своей речи русские слова, а данный словарь привьет интерес к традициям, историческим деятелям, событиям русской истории».
Николаи оговаривается, что невозможно установить, в какой исторический период наследники латыни усвоили первое русское слово. Но уже в ХV веке в речи флорентийцев, венецианцев и неаполитанцев порой проскакивало: «