.
Двумя десятилетиями раньше весьма заметную и трудоемкую попытку ознакомить итальянцев с «достоверным и точным» стихотворным переводом «Онегина» предпринял Джованни Джудиче[1028].
Работа, действительно, проведена огромная, труд этот отнял много лет жизни, но придирчивых специалистов не удовлетворил. Для примера сошлюсь на мнение моей учительницы, одного из ведущих современных экспертов по теории и практике перевода, проф. Юлии Добровольской, дважды лауреата Государственной премии Италии. В свое время в ее переводе вышли в Москве книги ведущих итальянских современных прозаиков – Альберто Моравиа, Леонардо Шаша и многих других, за последние 20 лет она перевела в Милане на итальянский множество прекрасных русских книг. Недавно, например, впервые на итальянском вышла в ее переводе классическая книга К. И. Чуковского «Высокое искусство». Добровольская уже двумя изданиями опубликовала здесь оригинальный учебник «Азбука перевода». Как реликвию храню толстую студенческую тетрадь с записями ее лекций по переводу, читанных в МГИМО, страшно подумать, сорок с лишним лет назад[1029].
Уверенный в том, что размышления Ю.А. Добровольской представят интерес для всех внимательных читателей, позволю себе процитировать ее, как всегда обстоятельное, письмо-рецензию, написанную специально для этой книги по просьбе автора. Вот ее главное впечатление от знакомства с переводом Джудичи: «Лишний раз поскорбела: non ci siamo (это не то), даже отдаленно. Вымученные, неинтересные стихи, – так и остается непонятным, почему “Евгений Онегин” – шедевр, а Пушкин – гений.
Как нас учит старик Чуковский, не столь важны словарные ошибки, сколь искажение духа, стиля подлинника. Увы, именно это и наблюдается в переводе Джудичи. Говорят, для русского человека итальянский силлабический стих звучит как проза, а итальянцы воспринимают русский ямб как удары, отбиваемые метрономом. Это верно, покуда не появляется конгениальный автору переводчик – Наум Гребнев, Борис Пастернак, Николай Заболоцкий, уже не говоря о Михаиле Лозинском».
И далее скрупулезная Ю.А. составила таблицу неточностей по начальным стихам первой главы романа. Выглядит она так:
У Пушкина: «Но так и быть, рукой пристрастной прими собранье пестрых глав»
У Джудиче: «…Con la mano indulgente». Как надо: esigente…
У Пушкина: «простонародных, идеальных»
У Джудиче: «alla buona, soffisticati». Как надо: popolari, perfetti…
У Пушкина: «когда не в шутку занемог»
У Джудиче: «quando davvero s’é ammalato» Как надо: gravemente…
У Пушкина: «Не отходя ни шагу прочь»