Всего новейший библиографический указатель зафиксировал семь разных переводов романа на итальянский язык, плюс два отрывка из него, не считая оперных либретто, – всего 30 изданий[1023].
Классическим итальянским изданием «Онегина» стал стихотворный перевод, сделанный проф. Ло Гатто, о котором шла речь в предыдущей главе. (Ему предшествовало комментированное издание онегинского перевода Ло Гатто в прозе, появившееся во Флоренции в 1925 году в издательстве «Sansoni».) Вышедший в 1937 году с предисловием Вячеслава Иванова, поэтический перевод Ло Гатто выдержал 11 изданий, был напечатан в Милане, Новаре, Турине, Флоренции, в том числе и после смерти ученого (например, в крупнейшем миланском издательстве «Мондадори» в серии «Классический Оскар», 1976). Эта работа получила высокую оценку критики, в том числе и в советском литературоведении[1024]. Проф. Микеле Колуччи, незадолго до смерти, в указанном докладе на юбилейной пушкинской конференции (Рим, 1999), оценивая уровень знакомства итальянского читателя с «Евгением Онегиным», назвал перевод Ло Гатто «непревзойденным».
В 1960 году вышел в свет «Евгений Онегин» в прозаическом переводе уже упоминавшегося нами проф. Эридано Баццарелли, с параллельным русским текстом[1025]. Переводу предпослана большая (70 страниц) статья о жизни и творчестве поэта, список избранной библиографии и выразительная подборка иконографического материала, с портретами, в том числе самого Пушкина и его окружения, и – впервые – с факсимильно воспроизведенными отдельными листами пушкинских рукописей, а также с изображениями (гравюры и фотографии) пушкинских мест (Петербург, Одесса), репродукции картин К. Брюллова и И. Репина. Завершает издание (в имеющемся у меня варианте 1985 года) достаточно подробный 130-страничный комментарий, в котором использованы новейшие достижения пушкинистики (от В. Набокова до Ю. Лотмана).
Последним по времени итальянским переводом Онегина, (верлибром) стало венецианское издание в серии «Betulle» (Березки), выполненное Пиа Пера в 1996 году, с ее же вступительной статьей, примечаниями, русским параллельным текстом и автопортретом Пушкина на обложке[1026].
По поводу этого перевода М. Колуччи заметил: «Все, кто берет на себя труд переложить на итальянский текст такой сложности и трудности, не говоря уже об объеме, как “Евгений Онегин”, уже заслуживают уважения и симпатии. И наша переводчица, славист и литератор, в этом смысле не составляет исключения. Утверждая это, отметим, что результаты, достигнутые Перой, вызывают чувство глубокого недоумения»