— Ротмистр Стоян обещал подать вам соответствующий рапорт!
— Такового рапорта у меня нет! — отрезал Белан. — Впрочем…
Беклемишев! Вызови ко мне ротмистра Стояна!
— Он уже здесь, Ваше благородие!
— Вот как? Ну, пусть зайдет! В кабинет браво вошел егерский ротмистр и застыл у порога.
— По какому случаю вы ко мне явились, господин ротмистр? — язвительно спросил генерал.
— Желая подать рапорт, Ваше благородие! О заполнении вакантной должности корнета в моем эскадроне!
— Н-да? Дайте, я ознакомлюсь! Ага, ага. И Берсенева уже вписал!
Закомпанействовали, значит, вчера?
— Корнет испытан нами в деле, Ваше благородие, и признан достойным! К тому же он отменный стрелок, что ему делать в гусарах?
— Вы что вчера и пострелять успели?
— Говорю по заверению корнета, который, по-моему, слов на ветер не бросает.
— Вы, в самом деле, отменный стрелок, Берсенев? Тогда прошу пройти на задний двор: я там люблю иногда руку и глаз потренировать. Задний двор гарнизонного штаба оказался натуральным плацем длиной под 100 метров, на котором в данный момент занимались шагистикой два десятка солдатиков без киверов и поясных ремней.
— Капрал! — рявкнул генерал. — Разводи свою вшивую команду по камерам! Потом их погоняешь! «Так это арестанты с „губы“! — сообразил Сергей. — Надо же, какие нежности! Я думал тут наказания попроще: плети или шпицрутены…». Когда плац опустел, Сергей огляделся и приметил на торцевом заборе явную мишень в виде идущего навстречу гренадера со штыком на ружье.
Тут Беклемишев к ней подошел и споро наклеил сверху свежую бумажную облицовку.
— Начнем с пистолей? — преувеличенно ласково спросил генерал. — С десяти сажен? (Напоминаю молодняку: сажень практически равна двум метрам).
— Чего время терять, — не согласился Берсенев. — Давайте с двадцати: пистоли, я вижу, кавалерийские. Но свой я сначала пристреляю. По своей мишени.
— По какой своей? — занедоумевал генерал. Сергей подошел к «гренадеру» и привычно нарисовал мелком два вписанных круга: по 5 и 10 сантиметров — на уровне ботфорт.
— Ну, пристреливай, — снизошел начальник. И одобрительно покивал, завидев, как ловко заряжает и старательно целится новичок, выпустивший три пули в минуту. Сергей же вернулся к мишени, увидел смещение дырок влево и вниз, поморщился, вздохнул и пошел назад на позицию. Стреляли по пять выстрелов, первым генерал. Целился он тщательно, ствол его не ходил, и пули улеглись в пределах гренадерской груди.
Заряжал ему пистоль Беклемишев, он же тщательно обвел дырки и все вернулись на исходную.
— Лоб, — сказал Берсенев и выстрелил.