— А меня нет, — призналась Абигэл. — Так что я на бережку посижу и еще вас покараулю.
— Хорошо, — сказал Миша. — Вот тебе пистолет. Нужно будет выстрелить — взведешь этот курок и нажмешь на этот крючок. Я тотчас из воды выскочу.
— В платье мне плавать не хочется, — сказала Пэт Мише вполголоса, — а рубашки ночной у меня, как ты знаешь, нет.
— Мы будем плавать обнаженными — как плавали когда-то в Эдеме Ева и Адам, — постановил Миша. — Или ты меня все еще стесняешься?
— В воде, да еще ночью ты меня и не увидишь, — засмеялась Пэт.
— Тогда я закрою глаза и включу свое воображение, — хохотнул Миша. — А ты тем временем подплывешь и обнимешь меня сзади…
— Почему сзади?
— Объятье со мной спереди чревато тем самым бесчестьем…
— Слово «бесчестье» удивительно похоже на слово «счастье» — ты не находишь, Емелюшка?
— Ох, Патрисия, как ловко ты играешь словами… Ну, что, кто пойдет в воду первым?
— Конечно, ты. Только плыви потом вдаль, а поворотишь, как я крикну…
Услышав желанный вскрик, Миша сделал в воде кувырок и поплыл к берегу. Водица была что надо: освежала, но сильно не холодила. У берега он увидел кудрявую голову Патрисии и гребки ее рук к нему — в стиле, напоминающем брасс. Миша резко ускорился, применив баттерфляй, но метрах в пяти от цели повернулся на спину и стал подгребать плавно. Уткнувшись головой во что-то мягкое (тити?), он опустил ноги и, подрабатывая чуть-чуть руками и ногами, изобразил собой столб. Тотчас его обхватили ее нежные руки и мягкие ноги, к туловищу прильнули тити и живот, а к уху — ее губы, которые прошептали:
— Ну вот, твоя мечта сбылась?
— Первая мечта, первая, — прошептал ответно Миша.
— Есть и вторая? — хихикнула Пэт. — Какая же?
— Обнять тебя точно так же…
— О, какой ты хитренький! У тебя и обнимать-то нечего, одни плечи да задница, а у меня ого-го!
— Вот это «ого-го» я и хочу понежить…
— Адам с Евой тоже с таких игр, наверно, начинали…
— Ты совсем забыла библию, — «возмутился» Миша. — Там были еще яблоня и змей-соблазнитель…
— Тебе никакого змея не надо, Емелюшка, ты можешь быть един в трех ипостасях: змей, яблоко и Адам. И я говорю тебе: обними меня так, как тебе хочется…
И вот его руки скользнули ей под груди и сжали их, потом одна из них скользнула на мягкий животик и устроилась, наконец, в межножии. Мужской атрибут окончательно проснулся и стал тоже искать местечко потеплее. Когда он его почти нашел, Патрисия вывернулась из страстного захвата, деланно возмутилась и, положив руки ему на плечи, спросила затаенно:
— Ты любишь меня, Емелюшка?
— Очень!
— Очень, очень?