— Унтер, представь мне список особо отличившихся солдат своего взвода — с указанием, что он сделал в бою!
— Бу сдел, вашбродь, — отрапортовал Пахом. — Только я в грамоте не силен…
— Ну, найди такого, кто больмень силен, — осерчал поручик. — Впрочем, ведь именно в ваш взвод попал тот гвардеец, француз? Где он, что-то я его не вижу…
— Емельян! — гаркнул Пахом. — Подойди к костру!
Миша вышел из темноты на свет и отрапортовал:
— Гаспадин паруч! Гренадер Вержинов по Ваш приказ явиться!
— Вот чучело, — хохотнул комроты. — Еле-еле тебя разобрал. Ты и писать по-русски не умеешь?
— Пишу лучше, ваш благарод! — заверил Миша.
— Ну, попробуй, составь мне рапорт о ваших удальцах. Со слов унтера, конечно.
— Буду старась!
— Уж постарайся, божий одуванчик, — поморщился поручик и обратился к унтеру: — Кстати, как воевал бывший де Вержи?
— Лучше всех, вашбродь! — заверил Пахом. — Первым поднялся на обрыв, застрелил двух турок, меня спасая, и первым ворвался на батарею, где еще антиллериста заколол. А стрелял из каре так точно, что усеял янычарами все поле перед нами!
— Ты ври да не завирайся, унтер, — прикрикнул на Пахома Волынцев. — Чем тебя подкупил этот французик?
— Истину баю, вашбродь, вот те крест, — выпучил глаза Пахом. — Да кого хошь из наших спроси, любой его удальство подтвердит!
— Застрелил двух турок подряд? Из одного ружья?! — взревел поручик.
— Я стрелял из этот пистоль — вмешался Ботан и подал поручику двуствольник.
Тот взял пистолет в руку, повертел перед глазами, смягчился лицом и сказал:
— Что говорить, хорош пистолетик. Из Франции привезен?
— Он сделан в Тула, — возразил Миша. — Вот клеймо. Но я им доволен.
— Может, подаришь своему командиру? — сощурился поручик.
— Дарен нэ дарят, — укорил его Ботан. — Тем боль из рук ла бель мадмуазель. Но я добыть трофей: турк сабре с эфес в золоте. Ее я могу Вам подарить…
— Покажи, — заинтересовался офицер. Но рассмотрев саблю, скривился: — Позолота из сусального золота и сталь совсем не дамасская. Таких сабель у нас нынче целые возы. Ладно, Эмильен де Вержи, еще сочтемся. Теперь я буду твои успехи отслеживать. И не забудь составить рапорт: авось, кого из вашего взвода мы решим наградить…
С рапортом Миша намучился. Написал-то он все складно и никого не забыл (в том числе промолчавшего о себе Пахома), но следовало расставить яти и еры. Вот же сучьи церковнославянские выверты! Пришлось идти к поручику, брать у него аналогичный рапорт и вставлять эти закорючки по образцу и подобию — без уверенности в успехе. Впрочем, поручик ухмыльнулся, но рапорт от француза принял.