— Ты всех их затмила, Агата.
— Боже, боже! Как мне теперь жить?
— Живи согласно движению души, моя милая. Если мы оба тебе нравимся, люби обоих. Это необычно, но отвечает твоей демонстративной экстравагантности. Кстати, в России я знаю о таком альянсе — правда понаслышке. Он — крайне современный поэт, она — экзальтированная дама по имени Лиля, а третий в их союзе — ее муж, согласный ради счастья Лили на все и потому нежно ею любимый.
— Так ты на меня не сердишься?
— Уже нет. Мне не хотелось бы терять ни тебя, ни друга.
— И мы завтра сможем полетать?
— И завтра и, дай бог, послезавтра. Потом и погода вмешается, и командировка наша подойдет к концу.
— Это что, я опять останусь в одиночестве в Вене? Категорически не хочу!
— Переезжай в Прагу, — посоветовал миленок. — Там вроде бы есть дворец Ауэршпергов?
— Есть и даже рядом с дворцом Коловратов, — вяловато сказала Агата. — Там жили мои дедушка и бабушка, а теперь живет дядя Франц с молодой американской женой Флоренс…
— Не слышу энтузиазма в голосе.
— Они между собой не очень ладят, — призналась княжна. — И детей у них нет.
— Вот ты там появишься и всех детей им заменишь, — усмехнулся Макс. — Или своих заведешь — по паре от нас с Сашей.
— Прекрати издеваться, — шикнула на него Агата. — Дети — это святое, их с любовниками аристократки не заводят.
— Как знаешь. Я ведь от чистого сердца предложил, госпожа принцесса.
— Вот и танец кончился, — выскользнула из его рук Агата. — Ты тут еще побудешь?
— Нет, пожалуй. Женщин в зале как всегда мало — пойду лучше посплю, авось компенсирую вчерашний недосып.
— Я бы тоже пошла в кровать, только ты правильно заметил: нас тут мало, надо исполнять свой долг перед автомобилистами. Но завтра я подниму вас на самой заре!
Глава двадцать вторая. Как протолкнуть пьесу
По приезде в гостиницу «Захер» портье, оформлявший на Коловрата привычный номер, вдруг подал Городецкому запечатанную записку, которую оставила пару дней назад неизвестная дама. Максим вскрыл ее и прочел: «Жду Вас каждый день во дворце Кински к обеду. Есть хорошие новости по Вашей пьесе. Элиза Мой номер телефона: Иннере Штадт, 523». Все примечающий Саша вдруг проявил начитанность и сказал иронически:
— По Гейне «самое действенное противоядие против женщины — это другая женщина. Правда это означает изгонять Сатану Вельзевулом и потому такое лекарство часто пагубнее самой болезни».
— Еще он вроде бы сказал, — добавил Городецкий, — что «женщины знают только один способ сделать нас счастливыми и тридцать тысяч способов сделать несчастными». Поэтому мое противоядие: собрать постепенно гарем, рассредоточенный в пространстве, и вояжировать от одной дамы к другой. Их первое действие при встрече обычно заключается в одаривании любовью. Ну, а когда они переходят к иным развлечениям вроде поклевки мозга или печени или опустошения кошелька, надо поднимать паруса и лететь к следующей наложнице.