Иринка-рябинка (Надеждина) - страница 10
Мальчик пошёл было к лавке, но сейчас же вернулся. Порывшись в кармане, он положил на стол перед командиром маленький, но туго набитый холщовый мешочек.
Командир пощупал замусоленную холстинку: в мешочке заскрипело.
— Это ещё что такое?
— Это соль, — строго сказал Мишка. — Я её деду нёс. Возьмите, ведь теперь будем вместе есть.
С тех пор они делили вместе: радость и горе, хлеб и соль. И мальчик верил, что партизанский хлеб он ест не задаром: свои задания он всегда выполнял.
Иногда Мишке поручали переписывать партизанские листовки. Их тайком распространяли среди населения захваченных немцами деревень.
Мишка писал старательно, даже высовывал от усердия язык. Каждую букву ему хотелось вывести чётко и красиво. Ведь это был не просто диктант, а самые важные слова: «Все на врага», «В бой за Родину», «Мы победим».
Мишке вспоминался родной город, деревянный домик, в котором они жили с матерью. Теперь там хозяйничают фашисты. Может, и дома уже нет, его сожгли, а может, и мамы нет.
В сердце мальчика поднималась ненависть. Написав последнюю фразу «Смерть немецким оккупантам», он ставил три восклицательных знака, острых, как три штыка.
Иногда Мишку посылали верхом на лошади с поручением по партизанским деревням. И он скакал, ликуя, что ему доверили, его послали, что он самого командира адъютант.
Правда, первое время, пока Мишка не научился ездить, лошадь нередко сбрасывала неопытного седока и мальчику приходилось пешком возвращаться в бригаду.
— Никак, наш Хохолок опять со своим рысаком разминулся? — подшучивали над мальчиком бойцы. — Какой несознательный мерин: начальство не признаёт!
Бойцы звали Мишку «Хохолком» не только из-за его фамилии: на макушке у него всегда торчал непокорный хохолок.
В отряде полюбили мальчика, и он отвечал бойцам тем же, но больше всех он любил командира, самого храброго, как думал Мишка, и самого доброго из всех людей.
Весной партизанские разведчики были посланы с заданием в Мишкин родной город. Попутно командир попросил их справиться о матери мальчика. Оказалось, что она жива.
Когда Мишке сказали об этом, он даже растерялся: покраснел, замахал руками и убежал.
А немного погодя в кустах за штабной избой послышалась песенка. Её напевал чистый, как ручеёк, мальчишеский голос.
— Слыхали? — выглянул в окно ординарец Андрей. — Наш Хохолок запел. А мы считали: он безголосый.
— Мать у него нашлась, потому и запел, — ответил Андрею Федотов. — И до чего тонко выводит! Ну, чисто дрозд…
Не забыл командир и о том, что мальчик не учится. Разведчики где-то раздобыли потрёпанный задачник, и командир вручил его Мишке: