– Замолчи, – Алексей грозно навис над Анной, но она даже не стушевалась.
– Ты водил меня как живую медаль, пытаясь добиться благосклонности за мелочи.
– Я сказал…
– Когда я стояла у сфинкса, я выискивала в толпе того, кто сможет мне помочь. Но увидела тебя.
Болезненная злость в глазах офицера сменилась вымученным отчаянием.
– Это ли любовь?.. – Анна опустошённо отвела взгляд. – Любящий человек покойно наблюдал бы за счастьем, в котором ему нет места. Он не губил бы душу того, кто не ответит чувствами взамен.
– И теперь ты хочешь измучить мою душу?
Анна провела рукой по его щеке. Алексей вздрогнул от призрачного прикосновения, но не сдвинулся с места. Этого он боялся: что жизнь снова столкнёт его с собственными грехами.
– Нет, наоборот. Ты желал, чтобы я всегда была с тобой. Всю жизнь. И я обещала, что исполню твою мечту.
Раннее утро понедельника выдалось, мягко говоря, не очень. Вечер, конечно, обещался быть добрым, тёплым и приятным, но до полудня ветер неприятно-холодно хлестал москвичей по щекам.
Алексей постарался исправить ситуацию, что произошла накануне, и решил неожиданно поехать с Василием на утреннюю службу. Сам Алексей особенно верующим человеком никогда не был, но его товарищ порядочно посещал церковь, не пропуская ни одного нужного дня.
– Ты чего такой разбитый?
Василий с шутливым беспокойством следил за сонно-резкими движениями друга.
– Я почти не спал, прокружился всю ночь. Мне привиделась Анна.
– Какая?.. – Вася дёрнул бровями. – Аааа… Вспомнил, извини. Кошмар приснился?
– Нет, Вась. Клянусь, я её видел, она была как живая. Не понимаю, что это было, но уснуть мне было уже не суждено.
– Не думал, почему так могло произойти?
– Намедни было два года, как её похоронили. Страшно подумать даже. Два года…
В его памяти всё ещё были живы будни в Санкт-Петербурге, полные спокойствием и красивой женской улыбкой. Она была так юна и нежна, светилась жизнелюбием и притягивала к себе человеческие взгляды. Алексей помнил, как Анна улыбалась, завидев его в дверях; да, она его не любила, и предложи ей выйти замуж добровольно, не пошла бы. Но дружба их могла бы оказаться долгой.
Но он её любил. Действительно любил. Любил два года назад и любил ныне.
– Лексей, ты…
Теперь он корил себя каждый день. "Не дал времени. Жизни не дал", – думал он, стоя у икон.
– Лексей, дорогой. Ты белее холста, Лексей…
Как обещался, вытравил душу любимой женщине, и вот теперь неведомые силы вернули Анну, чтобы показать, что сотворила офицерская любовь.
– Лексей!
Василий тряс товарища за плечо, но тот не отзывался. Перед глазами Алексея стояло рыдающее лицо Анны, сидящей на полу у отцовского стола.