Василий обернулся к открытым дверям: между комнат действительно мелькала девичья фигурка одной из служанок Алексей. Щёки гостя по-детски загорелись, и он быстро отвернулся, возвращаясь к насмешливому товарищу.
– Сейчас возьму и брошу тебя тут одного. Ещё издёвки твои терпи сиди, – недовольно закачал головой Василий. – Тоже мне, друг-товарищ.
– Правда в глаз попала? – офицер довольно заулыбался. – Ну, ничего, я по-дружески шучу, ты не обижайся.
Алексею ужасно не хотелось отпускать Василия, но тот уже постепенно начинал собираться в дорогу, причём, в пешую. Час неспешной пешей дороги его никогда не смущал (причём, только его). Граф распрощался с товарищем, да так, будто они увидятся в следующий раз лишь через полгода, а не через пару дней. Товарищам было трудно расставаться друг с другом на долгое время, да и вместе всегда лучше, чем поодиночке, не так ли? Василий скрылся за вереницей поворотов и Алексей спокойно вернулся в дом, нервозно зарываясь в халат. С недавних пор даже недолгое одиночество давило на его плечи особенно сильно и неприятно, заставляя оглядываться по сторонам даже в комнатах. Уже месяц он каждый вечер даже не пытался уснуть, прекрасно зная, что его разбудит не то настоящий призрак, не то лишь трюк его больного рассудка.
Алексей часто думал, что же с ним происходит такое. С одной стороны, с ума он явно сойти не мог, ведь с гибели Анны прошло уже два года, и если бы его рассудок стал мутнее, то сразу. С другой же – стал бы настоящий призрак, призванный переменить что-то в его совести и памяти, ждать несколько лет, когда офицер уже успокоится и забудет о своих порочных днях в столице? Ответов на эти вопросы он не знал и не мог узнать уже которую неделю.
Часы пробегали слишком быстро, приближая Алексея к его милому наваждению, всегда красиво сидящему на подлокотнике кресла или за столом, стоящему на балконе с чёрным горизонтом или чертящему на обратной стороне документов птиц. Иногда офицер садился за стол, ронял голову в ладони и закрывал глаза, пока не чувствовал холодное и мокрое прикосновение на своих плечах.
– Что это был за юноша вчера с тобой?
Граф вздрогнул и открыл глаза.
– Ты ещё долго будешь стоять над душой? – Алексей поднял голову, недовольно сжимая челюсти.
– А она у тебя есть? – усмехнулась Анна. – Просто он выглядит таким… живым, по сравнению с тобой. Настоящим, открытым.
– Это человек, которого я тебе не позволю тронуть. Мой единственный товарищ – Василий Дмитриевич Ильин. И спасибо за сравнение с покойником, мне очень приятно, – он оторвался от книги и посмотрел на Анну.