У Шарлотты пересохло во рту.
— М-м-м… простите, — произнесла она, заикаясь. — Простите, но мне показалось, что вы сказали — «навсегда»?
Мужчина… нет, не просто мужчина — шейх смотрел на нее все тем же непреклонным, безжалостным взглядом.
— Да, — коротко ответил он.
— Но вы же не это имеете в виду. — Шарлотта судорожно сглотнула. — Вы не можете просто так держать нас здесь… вечно.
— Мое слово — закон, мисс Деверо, — ответил он тоном не терпящим возражений. — Я волен делать все, что захочу.
У Шарлотты вырвался смешок, прозвучавший неубедительно в тишине кабинета.
— Я никому не расскажу о том, что видела. Обещаю. Впрочем, я и так почти ничего не видела.
— Ваших обещаний недостаточно.
Внутри у нее все сжалось.
— Это просто смешно. Все равно мне никто не поверит.
— Да, некоторые не поверят. Но они расскажут об этом другим. И скоро таких, как вы, будет еще больше, они пересекут границу, желая увидеть правду своими глазами. Это внимание, которого наша страна не может себе позволить.
Тарик развернулся и обошел стол, двигаясь с грацией тигра.
— Нас будут искать, — заявила Шарлотта. — Выдающийся профессор и его дочь не могут просто так пропасть в пустыне.
— В пустыне пропадает много людей. Все подумают, что вы заблудились и погибли.
Шейх стоял около своего стола, заслоняя мощной спиной поток света, льющийся из окна, солнечные блики сияли на его блестящих черных волосах.
— Но за нами отправятся на поиски, — возразила она, потому что это было безумно и нелепо. — Вдоль вашей границы будут сновать поисковые отряды. Интерес к Ашкаразу повысится.
Шейх долго молчал, и у Шарлотты возникло ощущение, что она попала в самую точку.
— Вы мне угрожаете, мисс Деверо? — наконец спросил он. Его голос был вкрадчивым, полным опасности.
Шарлотта вдруг остро осознала, насколько тонким был лед, на котором она стоит. Здесь у нее нет никаких прав, а она спорит с самим шейхом!
— Нет, я вам не угрожаю. Уверяю, я не посмела бы.
Но она должна что-то сделать. С одной стороны, ей не следует злить его, впрочем, он и так зол на нее, с другой — она не могла позволить запереть себя и своего отца в тюремной камере до конца дней.
Может, ей стоит попытаться воззвать к его человечности?
Не успев хорошенько обдумать свои действия, Шарлотта обошла стол и осторожно положила руку ему на плечо.
— Пожалуйста, — сказала она, глядя на шейха снизу вверх и стараясь, чтобы в ее голосе не прозвучала мольба. — Вам вовсе не обязательно это делать. Вы можете просто отпустить нас, и все будет хорошо.
Взгляд шейха переместился на ее руку, лежавшую на его плече, и Шарлотта вдруг осознала, что, вероятно, нарушила очередное табу, дотронувшись до монаршей особы. Через тонкую ткань рубашки она ощутила ладонью жар его кожи, мускулы твердые как железо. И еще она чувствовала его запах — терпкий, пряный и мужской. Тарик, если она правильно расслышала его имя, был очень большим, очень сильным и смотрел на нее, как хищник, напряженно и сосредоточенно. Его глаза были золотистые, как у тигра, а взгляд такой же голодный.