Вода была прохладной, но тело Тарика внезапно охватил жар. Эмоции внутри его — гнев, отчаяние, тоска — были слишком сильны, им некуда было излиться, они пожирали его живьем.
— Возможно, это должно было произойти много лет назад. До того, как я предал Ашкараз в порыве глупого гнева.
— Нет, — сказал Фейсал. — Это неправда. Это твой отец предал Ашкараз. Если бы он воспитывал тебя с любовью, а не с жестокостью, ты не был бы так одинок. А если бы ты не был так одинок, то не сердился бы на него и не связался бы с Кэтрин.
— Ты не можешь так говорить…
— Я могу и сделаю это, — перебил его старик. — Ты хороший правитель, Тарик. Но ты мог бы стать великим. Лучше, чем твой отец. Потому что у тебя есть то, чего ему не хватало: сильное и страстное сердце. Просто не нужно запрещать себе любить. Любовь — вот что делает правителя великим.
Еще несколько недель назад Тарик не обратил бы внимания на эти слова. Теперь они проникли в его сердце, в его разум через трещину в броне, оставленную Шарлоттой.
Он не знал, сколько времени простоял в холодных водах бассейна после ухода Фейсала. У него перехватило дыхание, воспоминания закружились в голове. Нежная рука Шарлотты коснулась его лица. Улыбка, когда та подняла на него глаза. Объятья Шарлотты.
Фейсал прав. Он любит Шарлотту.
Она сделала его лучше, сильнее. Она научила его быть сострадательным, милосердным и заботливым. Она сделала его цельным. Она сделала его правителем, каким он должен быть для своего народа. И если он хочет стать таким великим шейхом, то ему нужно, чтобы она была рядом.
Тарик вышел из бассейна. Было уже поздно, и ему следовало лечь спать, но он не устал. Вместо этого он вытерся насухо и отправился прямиком в свой кабинет. Он работал всю ночь, приводя в движение необходимые механизмы. А потом, на рассвете, позвонил по телефону.
— Приготовьте мой самолет. Я улетаю в Лондон.
Шарлотта разгладила одеяло на коленях отца, сидевшего в любимом кресле у камина в гостиной. К счастью, сердечный приступ был легким, и доктор остался доволен его состоянием, но отец был ужасным пациентом. Он хотел вернуться в кабинет в университете, начать читать лекции или организовывать новые раскопки. По крайней мере, именно это он постоянно говорил дочери, будто ожидал, что она что-то предпримет.
— У меня нет ноутбука, — раздраженно сказал он, поправляя одеяло. — Как же я могу работать, если у меня нет ноутбука? Мне нужно, чтобы ты зашла в мой кабинет и…
— Нет, папа, — перебила его Шарлотта, прежде чем он успел перечислить все, что ему нужно. — Завтра у меня собеседование, так что тебе придется подождать.