Брусчатка перед домом отца была мокрой и скользкой, было холодно, и Шарлотта поймала себя на мысли, что ей очень хочется оказаться в каком-нибудь теплом месте. Там, где солнце безжалостно горячее, а песок — обжигающий. Как страсть мужчины, которого она там оставила.
Сердце сжалось, Шарлотта стиснула зубы от нахлынувшей боли. Почему она снова думает о Тарике? Отъезд был правильным решением. Она найдет себе кого-нибудь другого. Тарик — не единственный мужчина в мире.
«Но ты никогда не полюбишь другого так, как любила его».
Эта мысль была настолько мрачной, что ей пришлось остановиться, потому что ее глаза наполнились слезами, и ей стало больно дышать. Затем, собравшись с мыслями и приготовившись идти дальше, вдруг заметила, что кто-то стоит перед ней. Высокий мужчина с черным зонтиком, в дорогом темном костюме, в темных очках, несмотря на дождь. Но даже костюм и очки не могли скрыть властности и высокомерия, которое он излучал. Она узнала бы его где угодно.
Тарик.
Ее бедное, разбитое сердце сжалось в груди, и она заморгала — потому что, конечно же, его не могло быть здесь. Это мираж. Но Тарик не исчез — он действительно здесь, в Лондоне. На пороге дома ее отца.
Как он посмел прийти сюда? После того, как она приняла болезненное решение оставить его. После того, как ее сердце разорвалось на куски, когда она уходила. После того, как она проплакала всю дорогу до Лондона и еще несколько дней после этого, когда тоска по нему была невыносимой.
После всего этого он пришел сюда. Почему? Чего он хочет от нее?
Шарлотта не стала дожидаться, пока он подойдет к ней. Она бросилась к нему, протянула руку и сорвала очки с его лица.
Тарик ничего не сказал, только молча смотрел на нее.
— Что ты здесь делаешь? — спросила она срывающимся голосом. — Как ты смеешь приходить сюда, чтобы…
Только тогда он пошевелился, отбросил свой зонтик, будто ему наплевать на дождь, потянулся к ней и взял ее лицо в свои ладони. Шарлотта застыла на месте, тепло его кожи заворожило ее.
Тарик наклонился и поцеловал ее. Его губы были горячими и отчаянными, и вкус его был таким до боли знакомым, что слезы хлынули из глаз. О боже, как он мог так поступить с ней?
Шарлотта напряглась, готовая оттолкнуть его, но он уже поднял голову, сверкая глазами.
— О да, — сказал он с чувством, — я был таким глупцом. Говорил то, чего не должен был говорить. Мне очень жаль. — Он ласково провел пальцами по ее скуле. — Мне следовало отпустить тебя к отцу. Я должен был верить, что ты вернешься. И самое главное, я должен был дать тебе повод вернуться ко мне.