– Разумеется, все это было еще до тебя, но тебе ведь известно, почему я в Слау-башне.
Это был не вопрос.
– Я слышала три различные версии, – сказала Диана Тавернер.
– Бери худшую из трех, не ошибешься.
– Я так и думала.
Он подался ближе:
– Ты воображаешь, будто Слау-башня – твоя персональная игрушка, и мне это крайне не по вкусу. Я понятно говорю?
Она чуть надавила на дротик:
– А ведь ты за них переживаешь, правда?
– Нет. По-моему, это сборище жалких раздолбаев. – Он придвинулся еще ближе. – Но это мои раздолбаи. А не твои. Я готов ввязаться в это дело, но на определенных условиях. О Моди никто больше не вспоминает. Бейкер нарвалась на шпану. Все, кто будет сегодня со мной, неприкосновенны. И да, чуть не забыл, ты у меня в неоплатном долгу. Что соответствующим образом станет отражаться в ведомости на накладные расходы отныне и на веки вечные, можешь в этом не сомневаться.
– Для всех причастных данный эпизод может стать звездным часом карьеры, – опрометчиво сказала она.
Перебрав в уме семь или восемь достойных рефутаций, Лэм в безмолвном изумлении покачал головой и снова уставился на гладь канала, где беззвучно мельтешили осколки отраженного света.
* * *
– У меня есть фото, – сказал Хобден. – На котором ты зигуешь в обнимку с Николасом Фростом. Теперь-то его, конечно, подзабыли, но в то время он был одним из вождей Национального фронта. Получил потом нож под ребро на какой-то демонстрации, и поделом. Такие, как он, только портили репутацию правых.
Прошло довольно продолжительное время, прежде чем Пи-Джей отозвался:
– Та фотография уничтожена.
– Ну вот и хорошо.
– Уничтожена так основательно, что можно сказать – вообще не существовала.
– В таком случае тебе не о чем беспокоиться.
Все предыдущие Пи-Джеи – приветливый, неуклюжий, взбешенный, жестокий – слились воедино, и из-под маски шалопая-переростка выглянул наконец настоящий Питер Джадд, озабоченный тем, что заботило его постоянно: определить уровень опасности собеседника и способ аккуратно нейтрализовать его. «Аккуратно» означало «безнаказанно». Если фотография действительно существует и находится в распоряжении Хобдена, последствия могут быть катастрофическими. В то же время возможно, что Хобден блефует. Однако сам факт осведомленности Хобдена о фотографии вызвал у Пи-Джея весьма серьезное беспокойство.
Первым делом обеспечить прикрытие.
Потом разобраться собственно с угрозой.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Чтобы ты пустил слух.
– Слух?
– Что вся эта история с якобы казнью – постановка. Что в группировку «Глас Альбиона», которые являются не более чем уличной шпаной, спецслужбы внедрили провокатора. Что таким образом они пытаются пропиариться за счет группировки и что добром для нее это не кончится. – Помолчав, Хобден продолжил: – Мне плевать, что они сделают с этими придурками. Но урон, который наносится нашему делу, не поддается исчислению.