– Все в порядке, – ответил он деду. – Обжегся чуток. Заживет.
– Но ты все-таки что-то задумал.
– Знаешь, чем я занимаюсь последние месяцы?
– Чем бы оно ни было, сомневаюсь, что тебе положено рассказывать мне об этом.
– Думаю, я могу вам довериться, сэр. Я читаю транскрипты разговоров по мобильным телефонам.
– И это ниже твоего достоинства и талантов.
– Это пустая трата времени. Разговоры записываются чохом в районах интенсивного наблюдения, как правило вокруг мечетей радикального толка, а затем транскрибируются программой автоматического распознавания речи. Мне достаются только разговоры на английском, но даже этих – тысячи. Бо́льшую часть программа распознавания превращает в абсолютную ахинею, но ее все равно нужно читать и классифицировать по десятибалльной шкале потенциальной угрозы. Десять – самая высокая степень угрозы. На сегодня я прочитал восемьсот сорок два транскрипта. Угадай, скольким из них я присвоил степень выше единицы?
Дед потянулся к бутылке.
Сложив большой и указательный пальцы, Ривер изобразил ноль.
– Надеюсь, ты не собираешься делать глупостей, Ривер.
– Это ниже моих способностей.
– Это дрессировка. Прыжки с тумбы на тумбу.
– Я только и делаю, что прыгаю. Туда и обратно, бесконечно.
– Бесконечно тебя там держать не станут.
– В самом деле? А вот… даже не знаю… Кэтрин Стэндиш, например? Думаешь, она там временно? А Мин Харпер? Человек забыл компакт-диск в вагоне. Да в министерстве обороны у них там целая почетная ассоциация мажоров-раздолбаев, оставляющих секретные документы в такси, и ни один из них не лишился даже бесплатного доступа в спортзал. Харперу же путь обратно в Риджентс-Парк заказан навеки. Равно как и мне.
– Я не знаю, о ком ты говоришь.
– Да, разумеется… – Ривер отер лоб, почувствовав резкий запах мази от ожогов. – Извини. Просто сил уже никаких нет.
С. Ч. долил ему виски. Пить больше не следовало, но Ривер не стал возражать. Он прекрасно понимал, что ставит деда в трудное положение; догадывался, что сказанное ему месяц назад Джексоном Лэмом было правдой и что без вмешательства С. Ч. он уже давно и со свистом вылетел бы со службы. Без этого заступничества Ривера бы не отправили к увечным коням в стойло, а просто смололи в муку. Возможно, Лэм был также прав, говоря, что эту невыносимо нудную, отупляющую работу ему поручили с единственной целью – заставить уволиться по собственному желанию. В конце концов, это тоже вариант. Ему еще нет и тридцати. Достаточно времени, чтобы оклематься и обзавестись новой профессией, и, может быть, даже такой, с которой есть шанс подзаработать.